Лаймен Фрэнк Баум Дороти и Волшебник в Стране Оз

Аннотация, авторское право

К моим читателям

Это бесполезно, совершенно бесполезно. Дети не позволят мне прекратить рассказывать истории о Стране Оз. Я знаю множество разных историй и надеялся, что расскажу их как-нибудь в другой раз, но только мои любящие тираны не позволяют мне так поступить. Они кричат: «Страна Оз, Страна Оз! Расскажите побольше о Стране Оз, г-н Баум!», и что я могу сделать, как не повиноваться их приказам?

Это наша общая книга — моя и детей. Ибо они завалили меня тысячами предложений о ней, и я честно попытался принять столько из них, сколько смогло поместиться в одну историю.

После замечательного успеха «Озмы из Страны Оз» стало очевидно, что в этих историях о Стране Оз основным стержнем является Дороти. Все малыши любят Дороти, а один из моих маленьких друзей верно подметил: «Без неё это не настоящая история». И вот она снова здесь, столь же милая, и нежная, и наивная как всегда, и надеюсь, будущая героиня других не менее удивительных приключений.

Было много просьб от моих маленьких корреспондентов рассказать «побольше о Волшебнике». Похоже, весёлый старичок из первой книги о Стране Оз обзавёлся множеством друзей, несмотря на то, что он откровенно признал себя «обманщиком». Дети узнали о том, что он поднялся в небо на воздушном шаре, и все они очень ждали, когда же Волшебник вновь спустится на землю. Что же мне оставалось делать, кроме как не поведать о том, «что случилось с Волшебником после?» Рассказ об этом вы найдёте на этих страницах, как и самого Волшебника, такого же обманщика, как и раньше.

Была ещё одна вещь, о которой просили дети и которую я счёл невозможной выполнить в данной книге: они предложили мне ввести в историю Тотошку, маленького чёрного пёсика Дороти, также имеющего множество друзей среди моих читателей. Однако вы узнаете, когда начнёте читать историю, что в то время, как Тотошка находился в Канзасе, Дороти оказалась в Калифорнии и потому ей пришлось начать своё приключение без него. В этой истории Дороти пришлось взять с собой вместо собаки своего котёнка; но в следующей книге о Стране Оз, если мне будет позволено написать ещё одну, я собираюсь рассказать несколько историй о Тотошке.

В этой книге вновь появляются Принцесса Озма, которую я люблю так же, как и мои читатели, а также несколько наших старых друзей из Страны Оз. Кроме того, Вы познакомитесь с конём Джимом, девятью крошечными поросятами и Эврикой, котёнком. Я прошу прощения за то, что котёнок вёл себя не так, как следовало бы, но, наверное, он не был воспитан должным образом. Дороти, видите ли, нашла его на улице, и кем были его родители, никто не знает.

Я считаю, дорогие мои, что я самый гордый рассказчик из всех, когда-либо живших на свете. Много раз слёзы гордости и радости стояли в моих глазах, когда я читал нежные, любящие, трогательные письма, приходящие ко мне от моих маленьких читателей почти с каждой почтой. Возможность порадовать, заинтересовать вас, завоевать вашу дружбу и, возможно, любовь с помощью моих историй, является, по моему мнению, таким же большим успехом, как стать Президентом Соединённых Штатов. На самом деле я охотнее пожелал бы в таком случае быть вашим рассказчиком историй, чем стать Президентом. Таким образом, вы помогли мне выполнить мечту моей жизни, и я более благодарен вам, дорогие мои, чем могу выразить словами.

Я пытаюсь отвечать на все письма моих юных корреспондентов, но иногда приходит так много писем, что вам приходится какое-то время ждать, прежде чем вы получаете ответ. Но будьте терпеливы друзья, поскольку ответ, конечно, придёт, а Ваши письма ко мне более чем вознаграждают меня за приятную работу по написанию этих книг. Кроме того, я горжусь признанием, что эти книги также частично Ваши, потому что Ваши предложения часто вдохновляют меня на создание историй, и я уверен, что эти книги не были бы и вполовину так же хороши без Вашей чуткой и заботливой поддержки.

Л. ФРЭНК БАУМ

Коронадо, 1908 год.

Оглавление

Глава 1. Землетрясение

Ночной из Фриско сильно запаздывал. Обычно он прибывал в Хагсонский тупик к полуночи, но на этот раз лишь в пять часов утра, когда небо на востоке начало уже светлеть, маленький поезд медленно подполз к платформе, служившей местным вокзалом. Заскрипели тормоза. Кондуктор громко выкрикнул:

— Хагсонский тупик!

Юная пассажирка поднялась с места и заторопилась к выходу. В одной руке у неё был плетёный саквояж, в другой — прикрытая газетой птичья клетка, под мышкой зажат зонтик.

Кондуктор помог ей выйти из вагона, машинист снова развёл пары, состав застонал, запыхтел и потащился по рельсам дальше. Запаздывал он потому, что накануне всю ночь напролёт земля под рельсами вздрагивала и сотрясалась. Машинист опасался, что рельсы того и гляди разойдутся, и тогда пассажирам несдобровать. Поэтому он вёл паровоз медленно и осторожно.

Девочка постояла, провожая глазами поезд, пока он не скрылся за поворотом, потом с любопытством огляделась.

Хагсонская станция выглядела не слишком гостеприимно, ибо была совершенно пуста. Единственным её украшением служила старая деревянная скамья. Сквозь мутную пелену предрассветных сумерек нельзя было разглядеть ни строений, ни людей. Спустя некоторое время девочка заметила неподалёку под деревьями лошадь с коляской. Она подошла поближе и обнаружила, что лошадь стоит привязанная к дереву, понуро свесив голову до самой земли. Лошадь была рослая и костлявая, с длинными ногами и крупными копытами. Кожа так туго обтягивала её ребра, что пересчитать их ничего не стоило, а длинная голова была явно великовата для туловища. Хвост у коня был короткий и куцый, а упряжь во многих местах порвана, но заботливо починена с помощью бечёвок и кусков