плечо, помог подняться самой, поднял скамейку и проговорил:

— Да вы не расстраивайтесь, тётенька, всё можно поправить, к ножкам от стола и скамеек можно дощечки приклеить. Я видел, так мой дедушка сделал, и ничего, не качается, я вам помогу. Посуда у вас и так красивая, расписная, а если хотите, можно новую, ровную сделать. У вас и гончарный круг есть, я по телевизору видел, как на нём посуду делают.

Возник кот, уставился на ягу, будто ожидая, каких ещё глупостей она наделает.

— Да я!!! Я… — начала Баба-яга и умолкла, глядя в угол печальными глазами. Кот исчез.

— Вот и в сказках, Ваня, Баба-яга — это старуха, у которой зазнайство и большое «Я»; чем больше она знает, тем больше у неё «Я» становится. А старухой её в сказках называют, потому что такие мысли у людей стары, как мир. Человек умный это в себе заметит, а глупый так и будет «якать». У меня вот опять не получилось. Это только в сказках всё как по волшебству случается, а взаправду, как говорится: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», может вся жизнь пройти, а результата не будет.

Они молча сидели за столом. Ваня вспомнил про маму. Наверно, она волнуется, ведь его так долго нет.

— Не беспокойся, — сказала Баба-яга. — Это здесь время идет столько, сколько надо, а там одна минута. — Ваня уже привык, что тётенька читает его мысли. Они ещё посидели, но тут Баба-яга спрашивает:

— А что ты мне про чёрта говорил, когда меня чуть с ног в лесу не сбил?

Ваня рассказал ей про круглое, как зеркало, озеро и про то, что он там увидел.

— Тётенька, почему я сам отразился в озере, как чёрт? — спросил Ваня, и губы его задрожали.

— Про это я тебе отвечу, — начала яга, сверкнув глазами. — Озеро то лесное, оно и есть зеркало, только видно в нём не только какое у человека обличье, а ещё и то, что у него внутри, как он думает. И про чертей я лучше всех знаю.

Появился и пропал кот, будто предупредил. Яга продолжала:

— Меня с чёртом и ещё кое-кого люди нечистью зовут или нечистой силой, значит, чести у нас нет и совести тоже. Детям про нас сказки читают, и дети понимают, что делается по чести и совести, а что нет. А мне, Ваня, как-то обидно стало, и я решила исправиться. Только дело это непростое, — вздохнула Баба-яга.

Яга встала, наложила в самовар теперь еловых шишек, подожгла их, надела трубу на самовар, он добродушно загудел. Яга вымыла посуду и поставила сушиться на красивом полотенце на печке.

Она взяла другой чайник, положила туда травок из других баночек, достала другие чашки. На одной было солнце, на другой звёзды. Достала вазочку с мёдом и тарелочку с кренделями. Тут самовар закипел. Яга налила кипятка в чайник, поставила его на самовар, а сверху на чайник надела грелку-филина. Теперь глаза у филина загорелись зелёным светом. Баба-яга села за стол. Глаза её были синие-синие и молодые. Голубые бусы переливались. Заухал филин — ух-ух — значит, чай заварился. Баба-яга поставила филина на стол, начала разливать чай, Ване в чашку с солнцем, а себе со звёздами. Чайник поставила на самовар, а филина на чайник. И снова поплыли запахи во все стороны, и вся комната наполнилась удивительным, сказочным ароматом. Но теперь это был другой аромат. От него в Ваниной голове стало свежо и ясно.

Возник кот, вытаращил глаза, видно знал, что услышит что-то очень важное. От чая поднимались прозрачные струйки, и тут Баба-яга заговорила строгим голосом:

— Скажи мне, Ваня, что у чёрта на голове?

— Рога!

— А на ногах что?

— Копыта.

— Точно, как у козла. А почему? Да потому, что упрямей козла никого не сыщешь, вот и говорят про упрямого человека, что у него козлиное упрямство.

Баба-яга подняла вверх указательный палец. Филин встрепенулся и покрутил головой вправо, влево.

— А ещё у чёрта пятачок вместо носа, как у свиньи или даже как у дикого кабана. А свинья меры не знает ни в чём, сколько будет корма, столько и съест, ещё найдёт, и это съест. А если в огород попадет, то весь его перетопчет и уничтожит. И за людьми подобное замечают, тогда это свинское поведение.

Яга снова подняла вверх указательный палец. Филин несколько раз расправил и сложил крылья.

— А тело и руки у чёрта как у обезьяны. Обезьяна всё за всеми повторяет и не думает, что из этого получится, а может получиться всё что угодно, даже очень большая неприятность, поэтому, когда люди видят бездумные действия, говорят: «Не обезьянничай».

В третий раз яга подняла палец вверх. Филин замахал крыльями.

— А ещё у чёрта хвост, как у льва. Льва называют царём всех зверей, царём всех, кто думает только о себе и оттого имеет звериную сущность, а кто имеет звериную сущность, не может считаться настоящим человеком. Человек тем от зверя и отличается, что о других думает. Баба-яга прихлопнула ладонью по столу, как точку поставила.

Филин, сделанный из лоскутков ткани, взлетел, пролетел три круга и вернулся на чайник. Кот вытаращил глаза ещё больше, посидел секунду и пропал.

— Вот так, Ивашка, понял, кто такой чёрт? — сказала тётенька, съела крендель и запила его чаем. Ваня слушал и к угощенью не притронулся.

— Ты пей чай, — сказала Баба-яга.

Ваня тихо проговорил:

— Тётенька, но, если в лесном озере моё отражение чёртом было, значит, я вёл себя как чёрт, но я всегда веду себя как человек.

Филин заухал, захохотал — ух-ахах.

— Сейчас посмотрим, — засмеялась Баба-яга, подмигнула Ване и полезла в сундук. Вытащила из сундука искусно сделанную шкатулку и бережно поставила её на стол, положила на неё свою руку и тихо проговорила:

— Здесь, Ваня, вся правда, не то, что человек про себя думает, а то, что есть на самом деле. Яга достала из шкатулки простое белое блюдечко — на нём спелое, наливное яблочко — и поставила блюдечко на стол. Сама села справа от Вани, а слева от него возник кот.

«Вот и яблочко по блюдечку, настоящая сказка», — подумал Ваня.

— А ты как думал? — ответила на его мысли Баба-яга.

Она тронула яблочко, и яблочко покатилось по блюдечку, и началось кино. И смотрят Ваня с ягой и с котом, как в Ваниной квартире мама просит его с Катей игрушки убирать, а он отвечает: «Не буду-у…». Ваня покраснел. Дальше яблочко катилось и показывало квартиру бабушки и дедушки, где Ваня гуашь пролил и по полу размазал. «И правда, свинское поведение», — подумал Ваня и покраснел ещё больше. Дальше они смотрели на блюдечке, как весь Ванин класс кричал до прихода учителя, а потом смотрели, как Ваня обиделся на маму, хотя обижаться было не на что, и убежал из дома, и думал он тогда только о себе и даже хотел, чтобы все волновались за него и считали себя виноватыми. Теперь Ваня был не красный, а бледный. Всё то время, когда яблочко по блюдечку