разным городам, где он создавал институты кибернетического профиля. Мы ездили целой компанией — его сотрудники, жена Раиса Павловна (с которой мы дружили до ее кончины), брали с собой и маленькую Риточку. Дочка у них родилась поздно, когда Бергу было под семьдесят.

Наблюдая Берга в работе, дома я не могла не понять, что передо мной — уникальная личность, не могла не загореться желанием написать о нем книгу. Тогда у нас возникла мысль снять дачу на две семьи, чтобы было удобно работать вместе, говорить, обсуждать возникающие вопросы. Дачу мы сняли в поселке «Советский писатель», который расположен по Калужскому шоссе, прожили год, потом мы с Марком Ефремовичем купили там дом и вместе с семейством Бергов переехали туда и жили вместе еще лет пять, пока Берг не отстроил дачу в академическом поселке Ново- Дарьино.

Книга «Аксель Берг — человек XX века» вышла в Издательстве «Молодая гвардия» в редакции «Жизнь замечательных людей». Но не в поминальной серии со свечой на корешках книг, а в оригинальном издании. Насколько я знаю, это единственная книга в этой редакции о живом замечательном человеке — редакция понимала как важен для молодежи пример такой жизни, отданной служению своей Родине.

… Прошли годы. Мой муж Марк Ефремович попал в автомобильную катастрофу, болел, ездил на работу не каждый день. Вот тогда мы задумали и написали вместе книгу «Квинтэссенция» об истории физической мысли от Аристотеля до наших дней. Первую часть: «Классика — драма идей» — написал Марк Ефремович. Вторую часть: «Модерн — буря и натиск» написала я. А третью — «Великое объединение» мы написали вместе.

Книгу «Проклятые вопросы» я написала и сдала в печать уже без него. Как и воспоминания «Физики шестидесятых» (2013 год).

Во второй половине XX века интерес, внимание к науке был огромен. Печатные издания соревновались в погоне за научными сенсациями. Они требовали от журналистов горячих и вдохновенных репортажей с переднего фронта науки и техники.

Ведущие газеты и журналы — «Правда», «Известия», «Литературная газета», «Новый мир», «Знамя», «Наука и жизнь» и т. д. — все имели отделы науки и техники, организовывали встречи с учеными, имели рубрики «Клуб любознательных», «Биография отцов», «Голос минувшего» и т. д. — все это требовали читатели.

… Сегодня — я посмотрела на календарь — весна 2013 г. Что же положили к ногам 21-го века прошедшие полвека? Обо всем рассказать невозможно, постепенно выскажутся все активные участники интеллектуальной жизни конца 20 века, как сделали это те, кто передал эстафету знаний от 19 к 20-му веку. Я расскажу о том, что удалось увидеть в лабораториях, услышать — на конференциях, в частных беседах. Расскажу о тех ученых, с которыми посчастливилось познакомится — об их предчувствиях и свершениях, об их открытиях и надеждах, разочарованиях и заблуждениях, о жданных и нежданных находках. Ведь многих из тех, кто стал академиками, лауреатами престижных премий, Нобелевской премии я видела в пору, когда они только начинали эм-эн-эсами, даже студентами.

И я открыла папку со своими очерками, репортажами, интервью за пол века — в них рассказано о многих замечательных достижениях ученых. В них — жизнь людей, которые достойно использовали способности, подаренные им природой, свой интеллект. Интеллект, усиленный воспитанием, образованием, чтением книг; интеллект, ограненный потребностью общества.

И решила доверить это сегодняшнему читателю — интересны ли дары предшествующего века нынешнему веку? По-прежнему ли притягателен труд первооткрывателей? Хотим ли мы, готовы ли принять эстафету предшественников?

И прав ли Берг, написав в своем дневнике: «Восхищение незаурядными людьми вызывает естественное желание подражать им?».

Глава 1.

Неизвестный Сахаров

Все знают о великой борьбе Андрея Дмитриевича Сахарова за права человека. Мы ощущали его глубоким политиком и одним из провидцев переустройства России. Сахаровские «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» стали для многих точкой отсчета в поисках пути к новой жизни.

Но я хочу сказать о другом. В годы гонений на Сахарова, во время горьковской ссылки, да и после нее, недоброжелатели утверждали, что обращение Андрея Дмитриевича к политической борьбе было связано с тем, что он исчерпал свои возможности в творческой научной работе.

Я намерена показать читателю нелепость таких утверждений.

Начало

Альберту Эйнштейну принадлежит такое суждение: «По-моему, существует лишь один способ представить великого ученого широкой публике: обсудить и разъяснить общепонятным языком задачи, которые он решал всю жизнь, и сами решения».

Сахаров был великим ученым, поэтому суждение Эйнштейна относится к нему в полной мере.

Пока не пришло еще время рассказать о работах Сахарова в области термоядерного оружия. Обсуждать его опубликованные статьи по микрофизике, тесно связанные с неопубликованными исследованиями, было бы, по меньшей мере, некорректно. Поэтому, чтобы хоть частично последовать указанию Эйнштейна, ограничимся циклом исследований, относящихся к космологии. Откроем статью Сахарова, написанную в 1965 году, — «Начальная стадия расширения Вселенной и возникновение неоднородности распределения вещества».

Космология — старая наука о Вселенной. Но Сахаров проложил здесь новые пути и двигался вперед, отбрасывая общепринятые точки зрения. Прежде чем обсуждать работы Сахарова, необходимо кратко описать научный фундамент, на который он опирался.

В 1923 году Фридман совершил революцию в космологии, показав, что уравнения Общей теории относительности Эйнштейна не только описывают строение Вселенной, но и свидетельствуют о возможности ее изменений со временем. Фридман нашел новое решение уравнений Эйнштейна. Из этого решения следовало, что Вселенная 10 миллиардов лет назад имела чрезвычайно малый объем и с тех пор все время расширяется, причем скорость ее расширения постоянно уменьшается под влиянием сил тяготения.

В 1929 году Хаббл подтвердил вывод Фридмана. Он установил, что удаленные галактики разбегаются тем скорее, чем дальше они от нашей Галактики. Так было доказано, что Вселенная расширяется, но механизм расширения оставался неясным.

В 1946 году ученик Фридмана Гамов, работавший в США, выдвинул гипотезу,