знания…

– Но не его мудрость, – ответил Кирк. – Он смог запрограммировать тебя, но не мог передать тебе свою душу.

– Ваше замечание не имеет отношения к делу. Вы будете уничтожены. Благо Корпуса – главная цель.

– В этом все дело, капитан, – сказал Спок. – Благо Корпуса…

Кирк кивнул.

– В чем заключается это благо? – спросил он.

– Я – Лэндру, – сказал голос.

– Лэндру умер. Ты – компьютер. Тебе задали вопрос. Отвечай!

– Благо – гармоничное развитие общества, Благо – Мир, Спокойствие и Гармония. Благо Корпуса – первейшая цель.

– Ты не отвечаешь этой цели. Ты приносишь вред Корпусу.

Компьютер загудел громче.

– Корпус… Он существует… Он здоров.

– Он умирает, – сказал Кирк. – Ты разрушаешь его.

– Это вопрос? – спросил компьютер.

– Что ты сделал для того, чтобы раскрыть потенциал каждого члена общества?

– Недостаток информации. Я не запрограммирован для ответов на такие вопросы.

– Тогда запрограммируй себя сам, – сказал Спок. – Или у тебя есть лимит?

– Нет, я перепрограммирую себя.

Машина загудела, послышался сильный скрежет. Марлон поднялся с пола и не отрываясь смотрел на компьютер. Появились два Законодателя, но жезлов у них при себе не было. Они подошли к компьютеру.

– Лэндру! – воскликнул один из них. – Веди нас! Лэндру?

Кирк нацелил на них фазер, но Спок тронул его за плечо:

– В этом нет необходимости, капитан.

Кирк опустил фазер и снова обратился к компьютеру:

– Лэндру! Я задал вопрос, отвечай!

– Мир, Порядок и Спокойствие сохраняются. Корпус существует, но все создаю я. Созидание – первая необходимость для здоровья Корпуса, – компьютер снова загудел. – Это невозможно. Это надо решить. Парадокс.

– Это действительно Лэндру? – наконец заговорил Марлон.

– Скорее, то, что от него осталось, – сказал Спок. – То, что осталось после того, как он построил и запрограммировал эту машину шесть тысяч лет назад.

– Лэндру! – обратился к компьютеру Кирк. – Парадокс!

Гудение прекратилось, и металлический голос ответил:

– Нерешаемо.

– Ты существуешь для блага Корпуса, – сказал Кирк. – Это желание Лэндру, больше – ничего.

– Но это Зло, – ответил голос.

– Значит, Зло должно быть уничтожено. Это – главная цель. Зло – это ты.

Машина снова загудела, раздались громкие щелчки, огни загорелись ярче.

– Я думаю! – сказал компьютер. – Я существую!

– Ты сказал, ты – Лэндру! – крикнул Кирк. – Тогда уничтожь Зло! Ведь это главная цель.

Гул перешел в рев, из панели повалил дым, что-то вспыхнуло, посыпались искры, и огни погасли.

Кирк повернулся к двум перепуганным Законодателям:

– Отлично. Можете снять с себя эти балахоны и, будь я бы на вашем месте, я бы попытался найти настоящую работу, – он включил коммуникатор. – Кирк вызывает "Энтерпрайз". Ответьте, пожалуйста.

– Капитан, с вами все в порядке? – спросил Скотти.

– За нас не волнуйся. Как вы?

– Излучение прекратилось. Зулу в норме.

– Отлично, Скотти. Мы скоро поднимемся. – Он вернул коммуникатор Споку. – Посмотрим, чем занимаются остальные, Спок. Мистер Марлон здесь все закончит.

Кирк растянулся в командном кресле. Никогда еще оно не казалось ему настолько удобным. Сзади к нему подошел Спок. Капитан заканчивал наговаривать пленку для судового журнала.

– Социолог Линдстрем остался на Бета-3000 в составе партии экспертов, чтобы помочь обитателям этой планеты восстановить цивилизованную организацию общества.

– И все-таки, капитан, – задумчиво сказал Спок, – последний Лэндру был великолепен с инженерной точки зрения. Только подумай, компьютер управляет, буквально управляет, действиями каждого индивидуума в многомиллионном обществе.

– Но это был не Лэндру, а всего лишь машина, ее запрограммировал человек, но не смог заложить в нее свои чувства, мудрость и понимание, свою душу, Спок.

– Я предпочитаю конкретные, доказательные и понятные термины.

– Ты бы создал великолепный компьютер, Спок.

– Капитан, – позвала Ухура. – Мистер Линдстрем на связи.

– Да, мистер Линдстрем.

– Просто хотел попрощаться, капитан.

– Как там у вас дела?

– Лучше и быть не может, – с энтузиазмом сказал Линдстрем. – За одно это утро у нас произошло полдюжины домашних скандалов и парочка солидных потасовок. Теперь это, конечно, совсем непохоже на рай, но в этом есть что-то…

– Человеческое? – спросил Кирк.

– Да! Они начали сами думать. Дайте нам несколько месяцев, и здесь будет нормальное общество.

– Только один вопрос, мистер Линдстрем. Лэндру хотел для своего народа мира и безопасности. Как это соотносится с праздником, на котором нам пришлось побывать?

– Сэр, машина уничтожена, и мы никогда не сможем с уверенностью говорить об этом. Но мне кажется, я догадываюсь, в чем здесь дело. Лэндру хотел исключить возможность возникновения войны, преступлений, болезней и даже личных разногласий, и, надо сказать, он преуспел. Но он не принял в расчет контроль над популяцией. Машина сама решила эту задачу. На одну ночь в году прекращался контроль над обществом и переставали действовать все законы морали. Одна ночь войны, самой ужасной войны, где каждый – враг каждого. У меня нет доказательств, подтверждающих мои предположения, сэр, но мне кажется, именно к такому решению проблемы могла прийти машина, тем более такая, которая относится к людям, как к составным частям Корпуса.

– Я бы не сказал, что это просто догадка, – сказал Спок. – Обычно я не ожидаю от социологов точных объяснений причин происшедшего, но судя по тому, что мне известно о поведении компьютеров, когда в них заложено недостаточное количество информации, анализ мистера Линдстрема абсолютно верен.

– Спасибо, мистер Спок, – сказал Линдстрем, – я очень рад. Вы согласны, капитан?

– Да, конечно, – ответил Кирк. – Поначалу у меня, как, наверное, и у вас, были некоторые опасения, но после вашего сообщения, я надеюсь, что все будет в порядке. Желаю удачи, конец связи.

Кирк повернулся к Споку и долго молча смотрел на своего первого помощника.

– Спок, если бы я не знал, что ты выше таких человеческих чувств как торжество, я бы сказал, что в эту секунду ты торжествуешь. Я прав?

– Я просто медитирую, размышляю о том, как часто человечество пытается построить мирное и безопасное общество.

– Да, Спок, и видишь, что у нас из этого получается. Мы растем, это наше счастье и проклятие, и ничто не может нас остановить, нравится нам это или нет.

– А я еще слышал, люди говорят, что это наша радость, капитан.

– НАША радость, Спок?

Ответа не последовало. Но, подумал Кирк, Споку, как всякому человеку, известна древняя поговорка: молчание – знак согласия.