остальное? Я не могу любить и при этом не верить. Или могу? Как быть?

- Как вы знаете, сегодня открытие заседаний верхнего Парламента. Торжественный банкет с речами, лозунгами и, самое главное, сбором всех глав восьми домов. Что бывает нечасто. Бьорн, как глава правящего дома Белых Медведей, обязан там присутствовать. И идёт он туда не один. Но вас он не пригласил, не так ли?

Я покачала головой. Он и в самом деле меня туда с собой не позвал. Как объяснил? Да, так же, как и обычно. Много народу, шумно, долго стоять на ногах, потом ещё дольше натянуто улыбаться и всё это на целый вечер и добрую часть ночи.

«И самое главное, Асти, цветочек мой, тебе же там будет скучно до невозможности, а уйти раньше мне не позволит протокол» - всплыли в моей голове слова мужа, произнесённые им сегодня утром.

Мой муж никогда, за всё наше с ним знакомство, ни разу не назвал меня «Астрид». Я не любила это имя, и он звал меня исключительно «Асти», или «цветочек», хотя к астре моё имя не имеет никакого отношения. Но мне всё равно нравилось. И тут был обман? И как тогда мне всё это вынести?

- А вот меня он пригласил. И, как вы догадались, я согласилась. Мы идём туда вместе. Так вот. На ступенях Парламента обычно толпятся журналисты, зеваки, и простой люд, которому захотелось посмотреть на медведей правящих домов. Я предлагаю вам присоединиться к этой толпе. А чтобы вас не затоптали, я припасла вам пропуск в первый ряд. Он обеспечит наилучшую видимость, а главное - слышимость.

И она бросила на газеты пропуск на моё имя с печатью и вензелями.

- И что я должна буду увидеть? - первый раз проявила я заинтересованность.

- Рада, что вы хотя бы немного заинтересованы в собственной судьбе, - хмыкнула Урсула, и продолжила, - Вы что-нибудь понимаете в языке тела? Каждому, кто нас увидит, будет ясно, что именно нас связывает. Но, я думаю, что и этого вам будет недостаточно. Поэтому вы услышите всё лично от Бьорна.

- Бьорн никогда такого не скажет, - уверенно возразила я.

- Вам? Да, возможно. От вас он и в самом деле никогда не решится избавиться. Именно поэтому, когда я поняла, что вы камнем висите на его шее и тянете его вниз, я и решила взять всё в свои руки. А вы тянете, милочка.

Я промолчала.

- Так вот, - продолжила Урсула, как ни в чём не бывало, - на ступенях Парламента их будут встречать три девочки-медведицы, которые, согласно традиции, зададут главам домов по три вопроса. Вопросы стандартные. И всегда на них нужно отвечать правдиво. Это обязательное условие.

Я знала об этой традиции. Редко когда вопросы менялись. Их было три, и девочки, а скорее это были всё же девушки, совершившие свой первый оборот в четырнадцать лет, задавали их всем восьми главам домов. «Вы будете действовать во время заседаний Парламента только во благо народа?», «Будете ли вы соблюдать законы Коннетабля?». А вот третий вопрос, как правило, был личный. Но и его знали заранее.

Вот у моего мужа сегодня спросят: «Правда ли, что вы не собираетесь присутствовать на свадьбе своей племянницы?». Племянница Бьорна выходила замуж за человека, чем сильно разозлила все правящие дома. И Бьорна настоятельно убеждали туда не ходить. Но мой муж сказал, что мы пойдём. И я, и он. И что это - семейный праздник, и он там обязательно появится.

Отвечать на все вопросы нужно было искренне. Это обязательное условие. Так что если Бьорн скажет, что прибудет на свадьбу - то лишь внезапная смерть может ему помешать. А вот если на третий вопрос кто-то солжёт, то это будет сигналом, что такой глава дома мог солгать и на первые два. И вполне может и закон нарушить, и действовать только в собственных интересах, наплевав на интересы народа. Такого никто никогда не допускал, и на ступенях Парламента звучали лишь честные ответы, даже если это могло вызвать столь ожидаемый газетчиками скандал. Ведь скандал всегда можно замять, успокоить, перекрыть другим скандалом. А вот потерю доверия народа, ты не восполнишь уже никогда.

Именно поэтому за вопросами и ответами очень внимательно следили, и журналистов там было так много. Они сразу же, после окончания церемонии опроса всех восьми глав, неслись в свои издательства, чтобы донести ответы до населения.

А ещё на все три вопроса нужно было отвечать только «Да» или «Нет». Как правило, подбирали вопросы так, чтобы ответ был на первые два - стандартное «Да», а вот на третий «Нет». Это было не обязательно. Но иногда случались и казусы. В истории были примеры, когда готовились ответить «Нет», а вопрос звучал по-другому. Чуть перестрой его, и ответ будет уже «Да». С вопросом мужа была та же история. Вот задай ты его «Правда, что вы собираетесь присутствовать на свадьбе своей племянницы?», и вот тут мой муж должен будет ответить «Да».

Именно поэтому третьего вопроса всегда ждали с нетерпением.

- Одной из трёх девушек будет моя сестрёнка, - продолжила Урсула, - она совершила оборот буквально на днях. Очень удачно получилось. Так вот. Она задаст Бьорну совершенно не тот вопрос, которого он ожидает. И солгать он не сможет. Так что вы из его собственных уст услышите правду. Как вам такая идея?

Я кивнула. Это и в самом деле был неплохой выход.

- Я ждала этого целый год. Кроме как сегодня, вряд ли представится другой случай. И не думаю, что вы согласитесь приехать ко мне домой и заглянуть в мою спальню, когда я буду там с Бьорном.

Я в ужасе посмотрела на неё, а она расхохоталась.

- Я так и подумала.

Отсмеявшись, она протянула мне лист гербовой бумаги.

- Берите, не бойтесь. Это бракоразводный документ. Вы же знаете, как это работает? Вам всего-то нужно его подписать. Вы его подписываете, и подписывает Бьорн. Сам он вам его никогда не предложит. Поэтому инициатива должна исходить от вас. Вы ставите подпись, идёте в храм и гасите Малый рог медведя.

Я кивнула. Да, процесс расторжения брака я знала.

- И было бы чудесно, если бы вы сделали всё это сегодня ночью, сразу как вернётесь. В доме немало ценных вещей. Да одни драгоценности, что сейчас на вас, стоят целое состояние. Забирайте их и уходите. Возьмите с собой все деньги, что найдёте в доме, и уезжайте. Так будет лучше для всех. Бьорн сегодняшнюю ночь проведёт со мной. Сразу после завершения церемонии открытия заседаний, мы, как обычно, поедем ко мне. Вернётся под утро. К этому времени вас тут быть уже не должно, - сказала она, вставая.

Я не стала её провожать. Где выход она знала. Чувствовала я себя обессиленной и опустошённой, меня трясло. Но пришлось всё-таки взять себя в руки. Через минут пять после ухода Урсулы, я всё-таки собрала со столика газеты и пропуск и поспешила наверх, в свои комнаты.

Взглянув на приглашение,