Александр Владимирович Бурьяк Александр Беляев как незаметный герой и простой мастер сюжета

Советский писатель-фантаст Александр Романович Беляев (1884–1942) творил занимательно и читается без скуки. На советского Жюля Верна он почти тянет. А вот на советского Гюстава Флобера — определённо нет: Беляев — мастер сюжета, но не мастер стиля. Впрочем, можно отметить и стилистические достоинства Беляева: компактность, отсутствие изнурительных описаний природы и чувств. На эпопеи этот автор не замахивался, и его популярные повести по размеру не выходят за пределы 200 страниц. Такой их мелкий разлив, между прочим, облегчает выходы из книжных запоев: на конце повести останавливаться много легче, чем на конце главы.

А для массового читателя стилистическая простота Беляева ведь не имеет значения: люди охотно потребляют и не такое.

Беляев написал 22 крупных произведения (романы и повести), 36 рассказов и что-то там ещё. Всё идеологически правильное, в советской струе, без рискованных заходов в сложные моральные ситуации.

Сегодня книги Беляева заслуживают внимания ещё и как памятник великой межвоенной эпохи: отражение энтузиазма тогдашних строителей советской цивилизации, пусть и не всех.

* * *

Примечательна собственная жизнь Александра Беляева. Писательствовать он взялся в возрасте уже под сорок. Правда, до этого было несколько лет журналистской практики, а ещё он что-то сочинял для любительского театра. К писательству он прибег отчасти наверняка потому, что иная работа была для него к тому времени слишком трудной физически.

В целом о Беляеве известно маловато. Книга «Александр Беляев в воспоминаниях современников» на свет не появилась. Возможно, он был малообщительным домоседом и воздерживался от потребления алкогольных напитков в компании соратников по перу. Также можно допустить, что он воспринимался тогдашними литературными «зубрами» как третьеразрядный автор. По политическим или каким-то ещё мотивам он не преследовался, но гонорары получал небольшие (фантастам тогда платили значительно меньше, чем «нормальным» писателям). Он был настолько нефигурист, что при отступлении в 1941-м наши даже не озаботились эвакуацией его из города Пушкина в Ленинград. Небось Алексея Толстого или Михаила Шолохова не оставили бы на территории, отходящей к врагу, даже если бы те упирались изо всех сил под предлогом намерения влиться в коммунистическое подполье.

Забавно, что литературный пасынок Беляев сегодня популярнее большинства своих мастистых современников — лауреатов премий, обитателей Переделкина. И даже если меряться, скажем, экранизациями, то и здесь он в русскоязычной части мира — среди первых, а может, и первый. Мастер сюжета всё-таки! Против крепкого сюжета не попрёшь ни с какой философией, ни с какой лирикой.

* * *

Беляев существенно ПОЛОЖИТЕЛЕН: его можно давать читать детям без опасения, что они из-за этого вырастут подлецами, педерастами, стяжателями, изменниками Родины.

* * *

Александр Беляев родился и вырос в семье православного священника, но семья была как будто проклятой. Википедия:

«В семье было ещё двое детей: сестра Нина умерла в детском возрасте от саркомы; брат Василий, студент ветеринарного института, утонул, катаясь на лодке.»

Юный Саша Беляев тоже всё норовил умереть:

«Следствием одной из его шалостей стала травма глаза с последующим ухудшением зрения. Мечтал юноша и о полётах: пытался взлетать, привязав к рукам веники, прыгал с крыши с зонтом, в конце концов поднялся в воздух на маленьком аэроплане. Однако в попытках взлететь он упал с крыши сарая и значительно повредил спину. Эта травма повлияла на всю его дальнейшую жизнь. В середине 1920-х годов Беляев страдал от постоянной боли в повреждённой спине и даже был парализован на месяцы.»

«В возрасте тридцати пяти лет А. Беляев заболел туберкулёзным плевритом. Лечение оказалось неудачным — развился туберкулёз позвоночника, осложнившийся параличом ног. Тяжёлая болезнь на шесть лет приковала его к постели, три из которых он пролежал в гипсе. Молодая жена его покинула, сказав, что не для того она выходила замуж, чтобы ухаживать за больным мужем.»

«1930 год оказался для писателя очень тяжёлым: от менингита умерла его шестилетняя дочь, рахитом заболела вторая, а вскоре обострилась и его собственная болезнь (спондилит).»

«Незадолго до войны писатель перенёс очередную операцию...»

Аналогично время от времени преследовался большими несчастьями Константин Эдуардович Циолковский.

* * *

Светлана Беляева, об отце в бытность его адвокатом:

«Однажды его пригласили защитником по делу об убийстве. Процесс был почти копией знаменитого „дела Бейлиса“: еврея обвиняли в ритуальном убийстве русского ребенка с целью приготовления мацы на его крови. Отец решил построить защиту на цитировании текстов из Торы и Талмуда, по которым суд должен был понять, что никаких подобных указаний там просто нет. Для этого он нашел человека, знающего древнееврейский язык. Потрудиться пришлось немало, они вместе сделали дословный перевод нужных отрывков, которые зачитывались на заседании суда. Доказательства были столь убедительны, что обвиняемого оправдали и освободили в зале суда. Процесс наделал много шума, в газетах писали статьи о блестящей защите, а на улице с отцом постоянно раскланивались.»

* * *

Между 1906 и 1914 годами Беляев успел немного постранствовать по прекрасной предвоенной Европе на деньги, полученные от адвокатской практики. Это мило: не замеченный широкой общественностью молодой человек расширял свои горизонты за собственный же счёт, в меру скромных возможностей. Беляев побывал во Франции, Италии и, наверное, Германии и Австро-Венгрии (хотя бы проездом). Действия романов Беляева нередко происходят в этой самой Европе, которую он, получается, немного знал и, надо думать, любил. Правда, выбор «западного» антуража можно частично объяснить и тем, что в сталинские времена в него было легче помещать особо отрицательные персонажи, без которых не лепился напряжённый сюжет.

* * *

С сайта www.alexandrbelyaev.ru, Беляев о себе самом:

«Если бы вы знали, в каких кошмарных условиях мне приходилось лежать, особенно в прошлую зиму! — пишет он в 1922 году другу детства В. В. Былинской. — Несколько составов больных общей палаты умерло на моих глазах. А весной умерла от голода и мать. Летом мне удалось попасть в Гаспру, в дом отдыха для ученых и писателей. Там мне одели хороший целлулоидный корсет, я встал и уже служу: Представьте, мне пришлось поступить в