Дионисий Балонов Ванька

— Деда, а чего ты там наверху все разглядываешь?

Непоседливый Ванька засеменил к крыльцу. На верхней ступеньке, окрашенного в голубой цвет, крыльца сидел усталый от дневных хлопот деда. Не добежав пары шагов до него, Ванька резко остановился и присел на корточки, что-то аккуратно выковыривая из травы. Ванька с восторгом на лице встал и высоко поднял руку.

— Деда, смотри какая гусеница! Зеленая такая, лохматая!

Мальчуган аккуратно положил на ладонь создание, что было длиннее и гораздо толще его собственных пальцев, и тихонько подошел поближе к деде. Гусеница медленно и лениво шевелилась, щекотя далекую от чистоты кожу. Ванька подстраховывал ее второй ладошкой то слева, то справа — вдруг еще упадет, а гусеницам наверняка тоже больно падать с большой высоты, да еще и прямо на землю.

Присев на ступеньки крыльца, Ванька бережно протянул руки и таинственно прошептал:

— Смотри, деда, какая красивая!

Деда улыбнулся, отчего его неглубокие морщины на лице стали еще красивее, и продолжил забивать побитую временем трубку самосадным табачком.

— Да, Ванька, красивая у тебя подружка, — тихо, подражая Ванькиному шепоту, промолвил старик, — ты ее пока отпусти, она скоро еще красивее станет.

— Знаю — она в бабочку превратиться, — с грустью сказал Ванька, — превратиться в красивую бабочку, улетит далеко-далеко и я ее никогда не увижу.

Старик легонько погладил светлые волосы внука и зажал мундштук трубки зубами, не по возрасту крепкими и светлыми. Трубку он не зажег, он вообще старался при Ваньке не курить. Деда вообще почти не курил, а просто чуть посасывал свою старую трубочку, вдыхая табачный запах.

— Может и улетит, а может и обратно прилетит — это уж как она захочет или куда ветер подует. Отпусти красавицу, пускай себе ползет своей дорогой. У нее своя жизнь, у нас с тобой своя.

Ванька медленно отошел к забору и бережно отпустил свою находку куда-то между лопухов. Вредные растения упрямо вырастали на одном и том же месте, как бы деда ни старался со своими постоянными покосами.

Постояв немного, Ванька помахал ладошкой, прощаясь с гусеницей. Казалось печали его нет конца. Но уже через полминуты шустрый мальчишка весело скакал возле крыльца напевая что-то веселое, сочиняя песню прямо на ходу в такт своих прыжков.

— Деда! Ты опять наверх смотришь!

— Да, Ванечка, смотрю и оторваться не могу. Вишь небо какое сегодня чистое, светлое. Так и манит.

Скок, скок! Ванька запрыгал по ступенькам и плюхнулся рядом с дедой на потертые, но всегда чистые доски крыльца. Мальчишеские руки обняли руку деда, еще полную сил, но уже слегка подсохшую.

— И правда красиво, — промолвил Ванька, — Деда, а кто там живет? Птицы?

— Нет, Ваня, птицы в небе не живут — полетают-полетают, да и вниз спускаются, на землю, тут им и еда, и вода, и гнезда.

Деда немного подумал и добавил:

— И птенцов своих они тоже на земле высиживают, выращивают и заботятся, пока у малыши не подрастут и не научаться толком летать.

— Получается, так много места там наверху совершенно пусто? И там никого? И никто там не живет? Деда, это грустно.

Ванька крепче обнял дедовскую руку и положил на нее голову.

— Я думаю, Ваня, на небесах не пусто, — тихо промолвил старик, — уверен, что и там живут. Хорошо живут — в добре и мире. Никто никого не обижает, все друг другу помогают, заботятся и любят.

— А что они там делают? А что они кушают — облака? Облака иногда на сладкую вату похожи — вот бы попробовать!

— Сдалась тебе эта вата сахарная! Только вред от нее, — проворчал деда, — вон, полный огород ягод — выбирай на вкус! И малина, и клубника, смородина всякого цвета. Ежевика даже прижилась. Все бабушка твоя неугомонная!

— Деда, не ворчи на бабушку — ягоды эти на самом деле сладкие и очень вкусные, вкуснее всего на свете! Вкуснее черники со сметаной вообще ничего нет! А еще пироги с клубникой или с малиной!

Деда снова улыбнулся и ласково посмотрел на прильнувшего к нему внучка, сладко причмокивающего в предвкушении бабушкиных пирогов.

— Прав ты, Ванька, бабушка наша молодец — уж очень все хорошо у нас растет в саду да на огороде!

— А еще яблоки, груши, сливы… — промолвил Ванька позевывая, — деда, а как бабушка все успевает? И в саду урожай соберет, и в огороде все перекопает, польет, поправит. Ей явно кто-то помогает!

Деда тихо рассмеялся и обнял Ваньку за плечи.

— Так кто ей еще может помогать? — деда тихонечко ткнул сначала в Ваньку пальцем, а потом в себя, — ты да я, да мы с тобой — вот и все ее помощники!

Ванька посидел задумчиво, посмотрел налево, направо, а потом и вовсе наверх.

— Нет, деда, — решительно замотал головой Ванька, — от нас ей помощи никакой! Бабушка сама так говорит иногда.

Деда чуть нахмурился, воткнул в рот так и не прикуренную трубку и облокотился о колени.

— Что, вот так и говорит? — расстроено спросил деда.

— Ага, — печально подтвердил Ванька и горестно вздохнул, — ты, деда, то и дело молотком колотишь или пилой пилишь все, что под руки попадется, а то и вовсе под машиной пропадаешь и чего-то там целыми днями крутишь да вертишь.

— Ну, а как иначе? — слегка удивленно спросил деда, — кто-то же должен колотить, пилить и крутить.

— Еще вертеть, — вставил слово Ванька.

— Ну да, и вертеть тоже! Как без это?

Деда с Ванькой еще некоторое время помолчали, по всей видимости, раздумывая о бабушкиной несправедливости и тяжелой мужской доле.

— Претензии в мою стороны понятны, а с тобой-то, Ваня, что не так? Я же вижу как ты со своей лопатой и граблями в огороде постоянно копаешься. С чего вдруг бабушка и тобой недовольна? Непонятно.

У Вани были свои замечательные грабельки и лопатка, маленькая, как игрушечная, но на самом деле настоящая. Этой лопаткой бабушка копала маленькие ямки и сажала туда какие-то маленькие кустики и веточки. Потом эти кустики и веточки как по волшебству превращались в красивые разноцветные цветы — красные, желтые и даже в синие.

— А мне так очень даже понятно, — проворчал Ванька.

— И чего же тебе понятно? — спросил деда и от удивления его лоб стал в складочку.

— Я часто отвлекаюсь от работы, — вздохнул Ванька, — но это только бабушка так думает.

— А на самом деле как?

— А на самом деле, — Ванька многозначительно поднял указательный палец вверх, — я работаю, но бабушка этого не понимает и говорит, что я ерундой маюсь.

— Обидно? — участливо спросил деда.

Ванька покачал головой.

— Деда, ведь другим помогать надо?

— Конечно, Ваня, обязательно надо!

— Вот я и помогал, а бабушка говорит — ерундой