перезарядку пистолей не было), то у них появиться маленький шанс взять остальных в сабли и уйти.

Но дворянин выстрелил с большего расстояния и промазал. Мятелев выругался и крикнул Ржеву:

– Не трать второго заряда попусту! Стреляй на близком расстоянии! Если ты и саблей тако владеешь, как пистолетом, то добра не жди!

– За саблю не волнуйся, стрелец!

Федор увидел искаженное злобой лицо первого татарина и вскинул руку. Раздался щелчок, вспышка и громыхнул выстрел. Татарин опрокинулся назад. Свинцовая пуля разворотила его лицо.

– Вон как палить надо! – выкрикнул он. – Получил, нехристь проклятый! Это еще не все на что способен Федька Мятелев. Будете меня помнить басуманы!

Сын боярский сунул разряженный пистолет в кобуру и вытащил другой. Новый залп и второй татарин вылетел из седла, даже не вскрикнув.

Теперь за саблю. Позади него снова выстрелил Ржев, и снова мимо. Не умеет стрелять с седла дворянин! Сверкнула на солнце сталь старого проверенного отцовского клинка. Татарин швырнул аркан, но Мятелев уклонился.

Татарин наскочил на него с кривой саблей. Звякнула сталь. Мятелев отбил удар сабли татарина и сам рубанул наотмаш. Клинок рассек кочевнику голову. В деле сабельного боя с Федором мало кто мог сравниться.

Мятелев оглянулся посмотреть как там Ржев, но дворянина уже выдернули из седла.

Федор резко развернул своего коня и пошел ему на помощь. Плотный татарин в косматом полушубке тянул аркан и волочил задохшегося дворянина по земле. Сын боярский быстро перерубил аркан.

Татарин поднял клинок своей сабли. Федор уклонился от смертоносной стали, и пролетел мимо врага. Он натянул поводья, и его араб замер на месте как вкопанный.

Поворот! И снова в схватку!

Фёдор взмахнул саблей, но в этот момент его горло сдавила петля. Подобрались таки сзади собаки! Он вылетел из седла и грохнулся на землю…

Плен: десятник государева стремянного полка Федор Мятелев и дворянин из полка Шереметева Василий Ржев Очнулся он уже со связанными за спиной руками. Прямо над ним стояли два татарина.

Они подняли его на ноги.

– Якши батыр (*Якши батыр – хороший богатырь)! – проговорил один. – Якши ясыр!

– Якши, Якши! – цокнул языков второй. – А рубился как? Воин. Такого в Египте продать не мене как тысячу золотых просить можно.

– Если в Египет в мамлюкский отряд продать, то и все полторы тысячи такой батыр будет стоить! Я знаю.

Федор дернулся, но татары стеганули его нагайкой по голове. Он снова упал.

– Не сопротивляйся, урус, – проговорил, широкоплечий коренастый татарин. – Ты карашо бился. Но ты стал мой ясыр, и я не хочу тебя убивать! Моя звать Али! Я тепер твоя казяин!

– Ты? – у Мятелева уже готовы были сорваться с губ оскорбления, но татарин задал его рот рукой.

– Зачем говорить плохая слова, батыр? – спокойно спросил он. – Ты воин и я воин.

Воин сражаться, но не обзывать друг друг. Ты карашо бился. Что еще? Не заставляй меня убивать тебя.

Федор понял, что тарский воин прав. Умирать вот так не было никакого смысла. Еще был шанс спастись…

Федора и Василия Ржева привязали веревками к коням, и они побежали вслед за конными татарами. Те хотели сберечь крепких мужчин, что теперь шли на рабских рынках за весьма хорошую цену. Турецкому султану были нужны крепкие гребцы на галеры. Да и упоминание о Египте было не пустой болтовней. Египетские султаны формировали свою гвардию мамлюков из рабов и платили за настоящих воинов весьма щедро.

– Пропали мы с тобой, сын боярский!

– Я удачливый человек, дворянин, не бойся – освободимся. Нам нужно еще предупредить Стрешнева. Не забыл?

– Забудешь тут. Как же это сделать только? Мы связаны! Ты не заметил?

– Заметил.

К ним подскочил конный татарин, и его нагайка больно резанула Федора по спине.

– Молчать, собаки! У вас есть силы разевать свои поганые рты? Так я заставлю вас бежать быстрее!

Федор застонал от обиды, но возражать и татарину не стал. Он отомстит после, когда в его руке снова будет сабля.

Мятелев не знал, как им освободиться. Но он продолжал верить в свою счастливую звезду. Что-то должно было произойти. Федор не мог допустить и мысли, что его как сотни других людей могут вот так продать в рабство.

Татары отвели их к небольшой рощице где, уже находился караван невольников из нескольких сотен человек мужчин, женщин и детей. Татары предусмотрительно привязывали пленников к длинным жердям по 10 человек. Конечно, вязать можно было бы и веревками из конского волоса, но в Крымских степях ощущалась нехватка дерева. А так 10 пленных приносили одну жердь и дефицитное дерево, и считать пленных удобнее.

– И что теперь? – Ржев посмотрел на Мятелева.

– Не знаю, – прошептал тот. – Нас погонят в Крым.

– Но татары должны воевать в войске! Разве могут они самовольно вот так отлучаться?

– Они и станут воевать. Молодые. А старые воины погонят ясыр домой в Крым. Татары всегда забояться о постоянном пополнении живым товаром рабских рыков Крыма. Не слыхал об этом, дворянин?

– Как не слыхать, слыхал. И не раз. Но не думал вот что сам стану ясырем! И нет никакого выхода! А ты же говорил мне, что ты счастливый. Отвернулось от тебя твое счастье, сын боярский.

– Да. Я счастливый, но видно счастье обманчиво. Теперь если нас не спасут казаки, и мы попадем в Крым.

– Я говорил тебе уходи! Чего двоим пропадать?

– Да некуда было уходить, дворянин. Все одно поймали бы.

Их привязали к жерди среди рослых крестьянских парней в самом начале, и теперь татарские конвоиры заставили их идти очень быстро. Людоловы торопились, как бы не попасть на казацкую разведку и не лишиться своей добычи. Все-таки началась большая война, и воинских разъездов повсюду хватало.

Татарский музра напутствовал командира отряда таким словами:

– Махмуд!

– Да, мой господин, – ответил человек явно не татарской внешности. Это был слуга из рабов, что приняли ислам на чужбине.

– Я возвращаюсь в войска хана. Я и так задержался больше обычного.

– Перекопский бей может гневаться на тебя, господин. Он поймет, что ты ходил за ясырем!

– Не поймет. Сейчас везде неразбериха! Передовые отряды хана уже у самого Конотопа. И многие мурзы поступают, как и я. Хан нам ничего не заплатит за участие в этой войне, и мы имеем право вознаградить себя за боевую работу.

– Да, господин, – Махмуд склонил голову.

– Пойдешь домой быстро и никуда не сворачивай с тайной тропы. Ясыр не жалей.

Ослабевших добивай! Только женщин посади на лошадей. Это ясыр для султанского гарема. Таких, я давно не захватывал. За них в Кафе дадут не менее как по полторы тысячи цехинов! И часть из них для тебя! Я никогда не забываю верных слуг!

– Понял, господин. В случае чего…

– Если