так, чтобы не видеть, как обнажается его женщина. Как и следовало ожидать, в таком режиме процесс переодевания не затянулся, и через считанные минуты за спиной Михаила раздался спокойный голос Селезневой:

— Все, я готова.

Он развернулся на месте, оглядел точеную фигурку, затянутую в темно-синий раздельный купальник, и задохнулся от восхищения:

— Знаешь, терять голову от юных красоток я перестал лет в двадцать пять. Годам к тридцати окончательно убедился в том, что для меня доброта, ум, жажда знаний, чувство юмора, внутренняя чистота и порядочность в разы важнее даже самой сногсшибательной внешности. А сейчас смотрю на тебя и понимаю, что наконец нашел свой идеал — в тебе есть и красота, и все те черты, которые превращают женщину в Личность, достойную уважения и любви!

— Захвалишь…

— Ты не избалуешься! — уверенно сказал он, спрятал в левой ладони вожделенную коробочку, приобнял девушку за талию и помог ей сделать еще несколько шагов по дорожке. А когда довел до очередной площадки, остановился и предвкушающе улыбнулся: — Перед тобой металлическая лесенка. Нащупай поручни, спустись вниз и отойди в сторону ровно на один шаг.

— Бассейн на вершине холма, поросшего лесом⁈ — ошалело выдохнула она, шагнув на первую ступеньку и почувствовав пальцами ноги теплую воду.

— Что-то вроде того… — буркнул он, подождал, пока она спустится в воду и отойдет от лестницы, спустился следом, повернул спиной к той части небосвода, которая подсвечивалась заревом никогда не засыпающей Москвы, и обнял за талию: — Все, повязка больше не нужна.

Селезнева включила голову еще до того, как отбросила в сторону ненужное украшение и как следует огляделась:

— Ночной лес… Светодиоды в качестве подсветки… Звездное небо… Ты хотел, чтобы я полюбовалась Персеидами, верно?

Торопов отрицательно помотал головой:

— Не совсем. Говорят, что каждая падающая звезда — это одно желание. Мелочиться не в моем вкусе. Тем более, на пару с тобой — я решил загадывать желания оптом!

— А шеи не устанут? — хихикнула она.

— Неа: под поверхностью воды — двухспальный лежак. За левым бортиком — холодильник с напитками и закусками. А чуть правее — пульт от стереосистемы. Правда, зная твой характер, почти уверен, что сегодня мы обойдемся без музыки…

…Лежать в теплой воде, переплетя пальцы рук, смотреть в ночное небо, болтать о всякой ерунде и загадывать желания было настолько приятно, что Торопов очень быстро потерялся во времени. Нет, на вопросы любимой девушки о покупке никому не нужного участка, не самом стандартном строительстве и будущем этого заповедника счастья ответил достаточно подробно. И даже отшутился, услышав диагноз «Ты сумасшедший!». Но о порядком надоевшем бизнесе со всеми его вечными проблемами практически не вспоминал. Зато улыбался, когда улыбалась или смеялась Селезнева, таял от нежности при каждом ее прикосновении, сходил с ума от легкой хрипотцы, периодически появляющейся в ее голосе. А еще раз за разом представлял, как будет делать предложение самой восхитительной девушке во вселенной, мысленно шлифовал формулировки отдельных фраз и… чувствовал себя не сорокалетним мужиком со специфическим жизненным опытом и неподъемным ярмом большого бизнеса на шее, а влюбленным мальчишкой, еще не разбившим первые розовые очки.

Что самое забавное, последнее радовало больше всего остального. Ведь, пребывая в давно забытом состоянии перманентного счастья, он мечтал о будущем с детской наивностью и головокружительным размахом. То есть, представив несколько важнейших вех будущей жизни с Алисой, задумался о детях. Да, именно о них, хотя до этого момента считал подобные мечты прерогативой одних лишь женщин. Более того, определился с желаемым количеством отпрысков. Видимо, поэтому среагировал на падение очередной звезды, скажем так, не очень адекватно — вместо того, чтобы загадывать желание про себя, озвучил его в полный голос. Да еще и в форме обращения к любимой:

— Хочу, чтобы ты родила мне двух сыновей и дочку!

Как ни странно, но именно в этот момент метеор, преодолевший треть пути до горизонта, вдруг распался на две отдельные искорки! Одна, заметно более крупная, промчалась сквозь сияние над столицей и унеслась во тьму космоса. А вторая, описав красивую дугу, упала куда-то к восточной окраине города одновременно с уверенным ответом Селезневой:

— Рожу!

Глава 1

Глава 1. Денис Чубаров.

14 сентября 2040 г.

…К воплям Антона Перепелицына, ринг-анонсера «М-1 Global», честно отрабатывающего свой гонорар, я особо не прислушивался — «танцевал» на своей половине клетки, поддерживая мышцы в разогретом состоянии, и делал вид, что внимаю последним ценным указаниям Семеныча. Озвучивай какие-либо ЦУ Али Мавлетович, вдумывался бы в каждое слово — за четыре месяца нашего сотрудничества этот тренер не только подтянул мне работу в партере, но и заставил себя искренне зауважать. Не стал бы игнорировать и Дмитрия Петровича, помогающего с «полировкой» ударной техники и с проработкой гейм-планов. А мандраж второго отца и, по совместительству, менеджера, трясущегося не за меня, а за деньги, поставленные на мою победу в первом раунде, раздражал до невозможности. Скажу больше, окажись на его месте любой другой член тренерского штаба, я счел бы такое поведение оскорбительным и послал страдальца по всем известному адресу. А обижаться на Комлева не имел морального права. Ведь именно он разглядел во мне потенциал бойца и убедил директора детского дома в необходимости возить «новенького» через половину Москвы в один из лучших залов смешанных единоборств столицы; он, продав квартиру, на протяжении пяти лет оплачивал шесть тренировок в неделю и семинары с лучшими мастерами стран; он покупал спортивную форму и обеспечивал нормальным питанием; он находил возможность выставлять меня на соревнования и терроризировал руководства известнейших промоушенов планеты письмами с записями моих боев.

Да, большую часть базовых навыков борьбы, ударной техники и выживания в меня вложил покойный отец. Но с пяти и до тринадцати лет я тренировался только потому, что в семье отставного военного тренировались все. А после того, как оказался в детдоме, как следует распробовал все грани заботы родной Отчизны о детях-сиротах и разобрался в имеющихся перспективах, стал рвать жилы чуть ли не круглые сутки. И, конечно же, по достоинству оценил тот шанс на счастливое будущее, который мне подарил Игорь