- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »
Алджернон Чарлз Суинберн Эрехтей Трагедия
Атосса: Кто же вождь у них и пастырь, кто над войском господин? Хор: Никому они не служат, не подвластны никому.Эсхил Персы, 241-242
Посвящается моей матери
Действующие лица:
ЭРЕХТЕЙ ХОР АФИНСКИХ СТАРЦЕВ ПРАКСИТЕЯ ХТОНИЯ ПОСЛАННИК ЭВМОЛПА ВЕСТНИК ГЛАШАТАЙ АФИНЫ АФИНАЭРЕХТЕЙ О матерь жизни, смерти и всех дней людских,[1] Земля, тебя благословлю я раньше всех рождённых И с бОльшим правом назову влюблёнными устами Своей родительницей, ведь из этой плоти И животворной крови я дыханье получил: Узри меня, своё дитя, царя среди людей, Которого родил с тобою лукавый, сильный Бог,[2] Творец железа и огня — меня в тебе он зачал, Скрестив холодный меч и факел воспылавший; Меня, приёмыша Паллады, что в её тени 10 Воспитан до поры взросления, долгов возврата, Когда хвалу ей возгласил на празднике трёхлетья, И смог на диких лошадей надеть узду тугую, Их силу укротив, лишив желаний вольных, И вынес хватку рук и силу ног мужских в борьбе, И управлять сумел четвёркою колёс горячих, Что вдаль несут повозку; ты меня узри, царя, Что ныне стал нагим перед тобою, плача. Послушай, мать святая всех рождённых в мир, Кто для меня всего ценнее и дороже всех: 20 О Мать — Земля, тебя иных Богов я прежде Спрошу — что натворили мы? Каким же словом Иль неуместным делом породили дикое проклятье, Что как огнём давно нас жжёт? Смотри — стою У кромки стен, короной увенчавших город, Как голова венчает тело, коли смерть в свой час Его не истребит; пока ж роса рожденья и зари Свежа на нём, роса твоей утробы; видим ясно Наш град прекрасным, как дитя; вновь солнце Свой круг дневной над миром совершает, 30 И веселится, созерцая под собою на земле Вещь, красотой сравнимую лишь с ним и небесами, Достойную восторга и борьбы Богов; но ныне Накат волны, их схваткой порождённой, может Его смыть в море, гибель принести, оставив Прекрасное творенье в небреженье; и на землях, Где стены, улицы заполнены народом шумным, Пастись начнут безгласные стада валов, Кормиться стаи рыб, и никогда не сможет Никто сказать, что были здесь Афины. С этим 40 Ты не мирись, и сына своего не заставляй смотреть, И жить не оставайся с этим: твоё чрево Родить меня могло несчастным, но не низким - Не потерплю, что выводок Фракийский пеной Воинственной разлил свою здесь силу, И, словно вихрь смертельный, гнев царя Враждебного, огню подобного душою, Гуляет по родимым землям невозбранно; Пускает корни Фракия на почве Элевсина, Не на добро стране здесь угнездился 50 Царя морского сын и наш первейший враг Эвмолп; не сладкой прозвучит в ушах твоих Его мелодия; и пение не сможет поддержать[3] Благие упованья наши; ибо эти ноты Звенят твоим сынам как смерти прорицанья. Несутся звуки перед ним с ветрами моря, Противустать с трудом могу, боюсь — задует ветер Огни неяркие — детей моих живое воздыханье. Рука того вождя направит государство На риф смертельный, на опасный берег, 60 Погибнет судно вместе с грузом и людьми, И паруса, что ветер времени должны ловить, Порвутся; снасти прочные, связующие мачты, В сплетенье волн ужасной этой бури Ослабнут; руль поломанный, упущенные вёсла Не принесут, как должно, к гавани спокойной, Убежища в славнейшей бухте мира Нам не достичь. Узнай, что эту песню Вложили Боги, словно пламя, в зев того, Кто ныне всеми Именами принести клянётся 70 Погибель. Вспомни ты, что никого из Высших Не осуждал я и не клял в сердечном горе - Мне ведомо, как к смерти дух безудержно несётся Того, кто в счастье иль беде восстал против Богов. Их превосходит воля наши упованья, И все желанья их превыше воли нашей, И ни поступкам человека, ни его желаньям Не устоять, подобно Божьей воле. Всё же, Мать Пречестная, коль видишь, что ни словом Я не грешил на них, ни повод, ни причину 80 Не дал для гнева — не оставь меня в несчастье. Тебя короной стен венчаем мы прекрасной, Украсили из башен свитым ожерельем, И пояс храмов и ворот, где пряжкой — цитадель, Обтягивает стан, надёжно закреплён у сердца, У корня сердца твоего: и этот град — корону, Свет настоящих дней, спасти ты не замедли, На помощь поспеши и укрепи прочнее; Пусть мало мы живём, и слабы, но готовы За выкуп града цену заплатить любую; жизнь 90 Готов и я отдать; но ты, что не умрёшь вовеки, Пусть весь мой дом погибнет для спасения народа, Нам сохрани сей град, венец Богини, и чудесной Жизнь его сделай, чтобы жертвы оправдать.
ХОР Солнце, мощью лучей изгоняешь ты прочь На Земле и на Море царившую ночь, Её сердцу даруешь ты новые силы, Его спящие очи ты светом промыло, Чтоб скованные братец и сестрица По милости твоей смогли свиданьем насладиться. 100 Скорее же взгляни, Что с твоим даром делают они: В безумье умов гнев пылает свирепый, Пусть очи незрячи, а на руках цепи, Сцепились, как в схватке, пылают огнём, Который затмил свет небесного круга, Сошлись к груди грудь и терзают друг друга, Злобятся слепо, Уж пеной покрыт весь земной окоём, И плещутся волны по взгорью и лугу. 110 Поставлен издревле берег морей Владенья делить океана и суши, Поля волн сердитых от тучных полей, Сады лоз пурпурных от синих зыбей, Но нет у нас скрепы Смирить дух Богов, прекратить бой нелепый, Чтоб жар их сердец стал немного слабей. Союз, что был прочен у Моря с Землёй, Морской Бог разрушил могучей рукой, Призвал он всех дерзких своих сыновей 120 Войною взять то, что законом не смочь, Ведь Боги давно изрекли свою волю, Отдали Палладе всю спорную долю: Землёй той прелестной владеть её одной И градом, что землю венчает короной - Он землю украсить готов Ожерельем из белых цветов: Ведь нет ничего на холмах и в долинах Достойней вниманья Богов, И не было чуда такого в глубинах 130 За сотни неспешных веков. Бесценная доля, что стала причиной Богов разногласья: тяжёл был их спор, В нём достался Ей город, а Ему — лишь позор. Пусть силён Посейдон, но Богиня — мудра, За великий приз шла здесь игра: Щедрый, вечный, священный наш город, Град людей, от тиранов свободою гордых, Крепость смелых, их воли оплот, Пред тобой, Солнце, он на
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »