ущерба со стороны тех, кто допустил преступную небрежность. Так появилось страхование жалоб.

Если врач причинил вам ущерб врачебной ошибкой, а у вас есть страховка жалобы, то страховая компания оплатит ваши расходы на иск о преступной небрежности. Если вы отравлены промышленными отходами, страховая компания оплатит затраты на иск против завода. Страхование жалоб вскоре стало таким же важным, как страхование небрежности. Без него вы не смогли бы отстаивать свои права.

Страхование жалоб, как и страхование небрежности, было доступно по цене только тем, кто соглашался избегать риска. Если вы хотите иметь возможность засудить за небрежность — не лечитесь у знахарей. Если вы хотите иметь возможность засудить фабрику за загрязнение — не селитесь рядом с угольной фабрикой. Страхование жалоб постепенно накладывало всё больше ограничений на поведение людей, и люди в основном следовали им.

По мере того как страхование небрежности стимулировало потенциальных ответчиков избегать действий, способных причинить вред, а страхование жалоб стимулировало индивидов избегать риска, количество судебных исков постепенно снижалось. Как правило, конфликты улаживались досудебно между страхователями небрежности и страхователями жалоб, и иногда обе компании изменяли условия своих полисов, чтобы в будущем избежать повторений. В конце концов исчезла и эта формальность: каждая компания-страхователь небрежности ежегодно уплачивала оговоренную сумму каждой компании-страхователю жалоб, а страхователь жалоб платил жалобщикам со своего счёта в соответствии со своими полисами.

Это был не вполне анархо-капитализм. Государство всё ещё занималось некоторыми серьёзными преступлениями типа убийств. Но страховые компании заменили собой гражданские суды и управленческий аппарат, и стали контролировать все аспекты ведения бизнеса.

VII

Современная философия считает формальные системы чушью. Стремление редуцировать всю сложность реальной жизни к некоему простому набору правил — детская мечта, напоминающая фашистов и радикальных модернистов начала ХХ века. Прогрессивные мыслители понимают, что для выхода за пределы систематичности нужна гибкость, соответствующая пятой стадии взросления по Кигану. Поэтому у жителей Миракота нет законов. Они просто не должны совершать плохих поступков.

Если в Миракоте кто-нибудь считает, что кто-то другой совершил что-то плохое, он может сообщить об этом совету семи судей. Если большинство судей решит, что действительно был совершён плохой поступок, они могут назначить за него наказание, которое считают справедливым. Осуждённый может апеллировать к совету сорока девяти судей. Если те решат, что был совершён плохой поступок — значит, так оно и есть. Эти судьи не обязаны следовать ни прецедентам, ни какой-либо определённой философии. Просто предполагается, что они за всё хорошее и против всего плохого.

Чтобы люди не подбирали судей, согласных с ними, каждое дело отдаётся на рассмотрение семи судей, выбранных случайно. Все процессы ведутся по видеоконференции, чтобы выбор судей не диктовался географической мобильностью. Если судьи считают иск необоснованным, они могут наказать истца.

Не создаёт ли это парализующую неопределённость, при которой никто не знает, можно ли сделать хоть что-нибудь? На самом деле нет. Спорные случаи, как правило, доходят до полной коллегии из сорока девяти судей. Если только 20 % судей в стране придерживаются какого-либо мнения, то есть лишь один шанс из миллиона, что дело будет решено их голосами. Даже если мнения придерживаются 40 %, шанс выигрыша составляет лишь 8 %. Итак, не совершайте поступков, которые больше 40 % людей считают дурными, и всё у вас будет хорошо!

Примечания

1

См. статью Кейт Эванс для BBC «Новозеландская река, которая стала юридическим лицом» (The New Zealand river that became a legal person by Kate Evans). — Прим. книгодела.

(обратно)

2

См. Дэвид Фридман «Машинерия свободы» (The Machinery of Freedom by David Friedman). — Прим. книгодела.

(обратно)