Стихотворения 1903 года (Александр Александрович Блок) Страница 2 - Литвек

входа…»

Старуха гадала у входа

О том, что было давно.

И вдруг над толпой народа

Со звоном открылось окно.

Шуршала за картой карта.

Чернела темная дверь.

И люди, полны азарта,

Хотели знать — что теперь?

И никто не услышал звона —

Говорил какой-то болтун.

А там, в решетке балкона,

Шатался и пел чугун.

Там треснули темные балки,

В окне разлетелось стекло.

И вдруг на лице гадалки

Заструилось — стало светло.

Но поздно узнавшие чары,

Увидавшие страшный лик,

Задыхались в дыму пожара,

Испуская пронзительный крик.

На обломках рухнувших зданий

Извивался красный червяк.

На брошенном месте гаданий

Кто-то встал — и развеял флаг.

13 февраля 1903

«Погружался я в море клевера…»

Погружался я в море клевера,

Окруженный сказками пчел.

Но ветер, зовущий с севера,

Мое детское сердце нашел.

Призывал на битву равнинную —

Побороться с дыханьем небес.

Показал мне дорогу пустынную,

Уходящую в темный лес.

Я иду по ней косогорами

И смотрю неустанно вперед,

Впереди с невинными взорами

Мое детское сердце идет.

Пусть глаза утомятся бессонные,

Запоет, заалеет пыль…

Мне цветы и пчелы влюбленные

Рассказали не сказку — быль.

18 февраля 1903

«Зимний ветер играет терновником…»

Зимний ветер играет терновником,

Задувает в окне свечу.

Ты ушла на свиданье с любовником.

Я один. Я прощу. Я молчу.

Ты не знаешь, кому ты молишься —

Он играет и шутит с тобой.

О терновник холодный уколешься,

Возвращаясь ночью домой.

Но, давно прислушавшись к счастию,

У окна я тебя подожду.

Ты ему отдаешься со страстию.

Все равно. Я тайну блюду.

Всё, что в сердце твоем туманится,

Станет ясно в моей тишине.

И, когда он с тобой расстанется,

Ты признаешься только мне.

20 февраля 1903

«Снова иду я над этой пустынной равниной…»

Снова иду я над этой пустынной равниной.

Сердце в глухие сомненья укрыться не властно.

Что полюбил я в твоей красоте лебединой,—

Вечно прекрасно, но сердце несчастно.

Я не скрываю, что плачу, когда поклоняюсь,

Но, перейдя за черту человеческой речи,

Я и молчу, и в слезах на тебя улыбаюсь:

Проводы сердца — и новые встречи.

Снова нахмурилось небо, и будет ненастье.

Сердцу влюбленному негде укрыться от боли.

Так и счастливому страшно, что кончится счастье

Так и свободный боится неволи.

22 февраля 1903

«Всё ли спокойно в народе…»

— Всё ли спокойно в народе?

— Нет. Император убит.

Кто-то о новой свободе

На площадях говорит.

— Все ли готовы подняться?

— Нет. Каменеют и ждут.

Кто-то велел дожидаться:

Бродят и песни поют.

— Кто же поставлен у власти?

— Власти не хочет народ.

Дремлют гражданские страсти.

Слышно, что кто-то идет.

— Кто ж он, народный смиритель?

— Темен, и зол, и свиреп:

Инок у входа в обитель

Видел его — и ослеп.

Он к неизведанным безднам

Гонит людей, как стада…

Посохом гонит железным…

— Боже! Бежим от Суда!

3 марта 1903

«Дела свершились…»

Дела свершились.

Дни сочтены.

Мы здесь молились

У сонной реки.

Там льды носились

В дни весны.

И дни забылись!

Как далеки!

Мой день свершенный

Кончил себя.

Мой дух обнаженный

Для всех поет.

Утомленный, влюбленный,

Я жду тебя,

Угрюмый, бессонный,

Холодный, как лед.

4 марта 1903

«Мне снились веселые думы…»

Мне снились веселые думы,

Мне снилось, что я не один…

Под утро проснулся от шума

И треска несущихся льдин.

Я думал о сбывшемся чуде…

А там, наточив топоры,

Веселые красные люди,

Смеясь, разводили костры:

Смолили тяжелые челны…

Река, распевая, несла

И синие льдины, и волны,

И тонкий обломок весла…

Пьяна от веселого шума,

Душа небывалым полна…

Со мною — весенняя дума,

Я знаю, что Ты не одна…

11 марта 1903

«Никто не умирал. Никто не кончил жить…»

Никто не умирал. Никто не кончил жить.

Но в звонкой тишине блуждали и сходились

Вот близятся, плывут… черты определились…

Внезапно отошли — и их не различить.

Они — невдалеке. Одна и та же нить

Связует здесь и там; лишь два пути открылись:

Один — безбурно ждать и юность отравить,

Другой — скорбеть о том, что пламенно молились…

Внимательно следи. Разбей души тайник:

Быть может, там мелькнет твое же повторенье

Признаешь ли его, скептический двойник?

Там — в темной глубине — такое же томленье

Таких же нищих душ и безобразных тел—

Гармоний безрадостный предел.

12 марта 1903 (5 ноября 1904)

«Отворяются двери — там мерцанья…»

Отворяются двери — там мерцанья,

И за ярким окошком — виденья.

Не знаю — и не скрою незнанья,

Но усну — и потекут сновиденья.

В тихом воздухе — тающее, знающее…

Там что-то притаилось и смеется.

Что смеется? Мое ли, вздыхающее,

Мое ли сердце радостно бьется?

Весна ли