Annotation

В повести рассказывается об одном эпизоде из жизни сотрудника органов контрразведки Алексея Берестова.

Евгений Жиляев

Евгений Жиляев

Хроника одного задания

2023

«Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой тёмною,

С проклятою ордой».

Москва. 6 Ноября 1941 г.

Температура в столице почти четыре градуса ниже нуля. Погода ясная с переменной облачностью, но в середине дня начинает меняться ветер…

Ровно в семнадцать часов на перроне станции «Маяковская» открыл заседание и выступил председатель Совета Народных Комиссаров и руководитель Государственного комитета обороны СССР Иосиф Виссарионович Сталин. Речь его была непродолжительной, но крайне содержательной.

Советский вождь заявил о провале фашистского блицкрига, раскрыл причины временных неудач Красной Армии, и говорил о том, что гитлеровскую армию, утратившую человеческий облик, павшую до уровня диких зверей, имеющую цель уничтожить русскую нацию, необходимо разгромить и истребить. Никаких переговоров и соглашений с оккупантами быть не может.

«Наше дело правое — победа будет за нами!» — такими словами закончил свою речь глава Советского государства.

В этот день почти 250 вражеских самолётов пытались прорваться к сердцу нашей Родины.

На следующий день в Москве на Красной площади состоялся парад Красной Армии, посвящённый 24-й годовщине Октябрьской революции. Облака низко нависали над Москвой, словно покровом накрыв собой город, защищая его от атак с неба. Шёл мокрый снег. Погода была нелётная. Немецкая авиация не смогла помешать провести торжественное мероприятие, направленное на укрепление морального духа советского народа.

Вечером 7 ноября старшего лейтенанта госбезопасности Алексея Берестова вызвал к себе его непосредственный начальник майор Тихоходов Иван Сергеевич. Встреча проходила в знакомом до мельчайших деталей кабинете с наглухо задёрнутыми тёмно-синими шторами почти до пола, с небольшой картой на стене, где флажками отмечалось положение дел на фронтах, со столом, покрытым зелёным сукном, на котором стоял графин с водой и стаканом. Два чёрных телефонных аппарата, письменный набор да металлическая лампа на подставке завершали убранство стола. В углу кабинета стоял большой сейф, рядом с ним таких же размеров деревянный шкаф. Но главным украшением, по мнению Тихоходова, был мягкий кожаный диван со спинкой.

В этом замкнутом пространстве, неотделимом от большой страны, царила своя особая атмосфера, продиктованная спецификой работы его хозяина. Здесь пульсировала напряжённая мысль, что отражала неослабевающий накал противостояния с коварным, умным, хитрым противником.

Сам Тихоходов был мужчиной с правильными и пропорциональными чертами лица, со сжатыми полными губами, всегда гладко выбритый, с тёмно-русыми волосами, зачёсанными назад. Про свой рост хозяин кабинета шутливо говорил: «Два аршина пять вершков».

— Вот что, Алёша, — начал свою речь после приветствия Тихоходов, — время отдыхать тебе после ранения, извини, больше дать не могу. Сам понимаешь, обстановка сложная. Немцы к Москве рвутся.

— Понимаю, товарищ майор, — ответил с улыбкой Берестов.

— Хорошо, что улыбаешься, значит, здоров!

— Годен к дальнейшему прохождению службы, таков вердикт врачей.

— Годен…, — повторил Иван Сергеевич, — чудом жив остался! Спасибо врачам, собрали тебя. Ну, да ладно, нечего прошлое ворошить. Давай теперь о деле поговорим. Вот здесь, — склонившись над разостланной на столе картой и указывая конкретное место на ней, начал майор, — базируется один из наших партизанских отрядов. До недавнего времени действовал вполне успешно, но в последнее время замолчал. Понял почему?

— Что же непонятного, Иван Сергеевич, крот завелся.

— Хитрый очень, Алеша. Отряд из-за него понёс большие потери, вынужден был свернуть свою деятельность и уйти в глушь. Сейчас, когда Верховным поставлена задача по дезорганизации тылов противника, важен каждый мало-мальски боеспособный отряд. А этот особенно из-за его былых заслуг!

— Когда собираться? — спросил Алексей, выпрямившись на стуле.

— Послезавтра в 4-00 на аэродроме. Машина за тобой заедет в 2-00. Это ещё не всё. Полетишь в другой отряд, к Мишину, а от него тебя доставят уже к месту назначения. В общем, пешая прогулка тебе предстоит.

И майор после последних слов внимательно, изучающе, посмотрел на старшего лейтенанта.

— Не беспокойтесь, Иван Сергеевич, я здоров. Да и прогулка мне не помешает.

— Тогда хорошо, Алёша.

Тихоходов отошёл от своего стола и подошел к большому шкафу, достал оттуда нетолстую папку и передал Берестову.

— Вот, возьми. Здесь всё, что касается отряда, запросы командира на проверки интересующих его личностей, состав, история…. Изучай. Я пока отойду. Вернусь, обсудим.

Тихоходов взял какие-то бумаги со стола и вышел, а Берестов остался один. Он сел на кожаный диван «для раздумий», как называл его майор, любивший сам на нём отдохнуть и поразмышлять, и при мягком свете настольной лампы принялся изучать материалы.

Алексей внимательно прочитывал все сведения, донесения. Вчитывался в биографии людей, всматривался в их лица, если имелись фотокарточки, пропуская через себя всю информацию, точно через сито. Если что-то, по его мнению, или, точнее, наитию, задерживалось этим сито, он останавливался на интересующем его месте значительно дольше. Закрывая глаза, что-то складывая в уме, расставляя по полочкам.

Берестов обладал способностью к очень глубокому анализу, находя связи и нити там, где другие даже не подумали бы искать. За такую способность его высоко ценило начальство, доверяя ему выполнять трудные задания. За свою недолгую карьеру в органах госбезопасности Алексей успел быстро дослужиться до старшего лейтенанта, учитывая возраст в 26 лет. На его счету уже был не один выявленный крупный агент, он лично принимал участие в захвате шпионов и диверсантов.

Шаман — так называл его Тихоходов, с которым они работали уже два года. Это прозвище Берестов получил из-за того, что воспитывался охотником-якутом, дядей Семёном, очень