Душа моя так и плясала в теле,
Ведь я изгнанник.
Если б и пришел,
Так зла не сделал бы, уж это верно;
Не расшумелся б шибко, он подмазан.
Конец раздорам! Пусть сеньор назначит
И выберет подругу сам по вкусу
И по желанью своему.
Согласна.
И тоже я.
И я.
Ну, слава небу,
Что я придумал, как беду поправить.
Тоскуя, избираю.
Бог на помочь!
Коль ты тоскуешь, так тосклива будет
Избранница твоя!
Ну, я ошибся:
Без скуки выбираю.
Бог на помочь!
Вот вам и сказ: я выбрал Репулиду!
С ее же хлебом съест ее Трампагос!
Без хлеба можно, очень аппетитна.
Теперь твоя; поставь мне гвоздь и знаки[11]
На обе эти щеки.
Ах ты, ведьма!
Такое счастье ей, но не завидуй;
Трампагос наш — католик невеликий:
Недавно Перичону схоронил,
Уж и забыл.
Отлично рассуждаешь.
Сверни-ка этот траур, Вадемекум;
Снеси к «отцу»[12], не даст ли под него
Реалов хоть двенадцать.
Полагаю
Четырнадцать достать.
Скорей, скорее!
Лети и лучшего тащи шесть штофов:
Привесь к ногам и за плечами крылья!
Вадемекум уходит с траурным плащом. Трампагос остается без плаща.
Т р а м п а г о с
Ей-богу, не сними я этот траур,
Так завтра к утру сам хоть в гроб ложись!
О свет очей моих, теперь твоих!
К тебе идет простое платье лучше,
Чем траурный, меланхоличный плащ.
Входят два музыканта без гитар.
1-й м у з ы к а н т
Вином запахло, вот и мы явились
С товарищем.
И кстати. В добрый час!
А где ж гитары?
В лавочке остались.
За ними сходит Вадемекум.
Разве
Уж мне сходить?
Ступай! Скажи жене моей,
Что если кто зайдет в цирюльню нашу,
Чтоб подождал меня немного; только
Глотну винца глоточков пять иль шесть
И пропою две песенки, и дома!
2-й музыкант уходит.
Сеньор Трампагос, по всему заметно,
На славу затевает пировать.
Входит Вадемекум.
В а д е м е к у м
Бочонок там, в передней.
Принеси!
Стаканов нет.
Уж это дело скверно.
Ночной горшок (он новый, в деле не был)
Подай сюда! Будь проклят! Ты способен
Хоть даже герцогу навлечь бесчестье!
Потише вы, у нас посуды хватит,
И шляпы есть, и шляпники найдутся.
А вот, по всем приметам, и беглец!..
Входит некто в одежде невольника, с цепью на плечах, смотрит на всех внимательно, и все на него.
Р е п у л и д а
О боже! Привиденье? Кто же это?
Ужли Эскарраман[13]? Конечно, он.
Эскарраман, душа моя, скорее
В мои объятья; жизнь, опора наша!
Эскарраман, Эскарраман, приятель!
Да что с тобой? Да точно ты статуя?
Прерви молчанье, говори с друзьями!
Какое платье, что за цепь на нем?
Не тень ли ты? Но трогаю руками
Живое тело.
Это он, подруга,
И сам не отопрется… но молчит.
Эскарраман, друзья мои, пред вами!
Прошу вниманья! Слушайте прилежно
Рассказ короткий длинных приключений.
Входит цирюльник и приносит две гитары, одну отдает товарищу.
В Берберии разбилась та галера,
В которой я по ярости судей
На левую скамью гребцом посажен.
Моя тюрьма и участь изменились:
И к туркам я в невольники попал.
Два месяца, как я по воле неба
Успел бежать от них на галиоте,
И вот опять свободен я, как птица.
Но я связал себя ненарушимым
Обетом: это платье, эти цепи
Носить, пока повешу их на стены
Обители пустынника святого,
Известного на родине моей
Под именем Мильян де ла Коголья.[14]
Рассказ об этих страшных приключеньях
История должна увековечить.
Для этого не пригодится ль Мендес?
Он жив ли?
Проклажается в Гранаде.
И все о бедности людской тоскует.
Ну, что толкуют обо мне на свете?
О том, о сем, о переменах счастья
В моей судьбе?
Сто тысяч анекдотов!
Повесили тебя комедианты!
А мальчики уж винегрет готовят
Из мозгу твоего и из костей.
Ты стал божественным, чего ж еще?
По площадям и улицам поют,
А на театрах про тебя танцуют.
Ты служишь темой для поэтов лучшей,
Чем Троя для Титиро Мантуанца.[15]
Твои дела в конюшнях обсуждают.
Тебя в реке перемывают прачки,
Извозчики