подбирал все материалы и подделывал печати и подписи. И хотя документы подобного тому уровню, что принёс Чоринхр, ещё ни разу не формировались, Неврох не сомневался, что для столь важного дела, они уж не ударят в грязь лицом.

— Вы что все с ума сошли?! — закричал Чоринхр, пытаясь безуспешно вырваться из лап, сковавших его послушников. — Вас под суд всех отдать! Это расстрельное дело!!!

— Сын мой, вы просто запутались… Но это не беда. Как я уже сказал, мы принимаем в лоно Церкви раскаявшихся. — продолжил Неврох и обратился к своим послушникам. — Отведите полковника в его новую комнату. Я уверен, для начала ему необходимо всё хорошенько обдумать…

Полковник всё продолжал пытаться вырваться, пока его волокли к выходу, даже пинался ногами, но стоило двери захлопнуться, как он практически сразу замолчал — видимо, выведя его из помещения, послушники первым делом крепко вдарили ему по голове.

— Вы обещали мне освободить митрополита Самоха из лап этих гнусных воров и убийц. — обратился патриарх к всё продолжавшим ровно стоять дворян-примам.

— Мы это сделаем. — ответил Донхр. — Все сделаем всё, что обещали… Благословите только нас на это, Ваше Святейшество.

Неврох уже и забыл о такой мелочи. Точно, ведь они приехали к нему за этим. Получить благословение, чтобы вернуть святой Церкви утраченное влияние в Славянской колонне. Как же он мог про такое забыть… Ну не мудрено потерять голову, когда кругом столько добрых вестей: и удачное покушение на префекта с его приближающейся смертью, и фактическая присяга в верности со стороны светской власти целой колонны, и справедливое заточение этого убогого полковника, который станет теперь нашим новым свидетелем. Нет, всё же, когда создавали целый отдел, способный корректно и своевременно рисовать столь сложные государственные бумажки, наверно, не думали о том, что когда-то это сыграет такую роль.

Патриарх, полный новых сил, встал со своего стула и подошел к брозу и министру поближе. Он был выше их почти на голову, а мантия из фиолетового шелка с вышитым на нем золотом придавала помпезности:

— На колени, дети мои.

Такого они несколько не ожидали. Но, учитывая, что это уже не первое действие, которое они не ожидали от него сегодня, то это было уже менее удивительно. В конце концов, это ж они к нему приехали со своими предложениями, а не он к ним. И они его просили о чем-то, а не он их. А раз так, то и стыдиться уже нечего. Первым на колени встал Донхр, он был куда более подготовлен к этому, и если бы ему сейчас сказали, например, связать для себя узел на веревке, потому что его собрались вешать, то он бы и это сделал. Ему уже хотелось делать что угодно, лишь бы побыстрее закончить всю эту неизвестность.

За ним на колени опустился и Блух.

Неврох поднял над их головами руку и произнес:

— Благословляю Вас, дети мои. Верните в лоно Церкви всю Славянскую колонну, освободите митрополита Самоха у будте уверены, у Вас есть полное право уничтожить при этом любую ересь, которая встретится у вас на пути.

Конец четвертой части