Annotation

Обзорная работа одного из крупнейших отечественных востоковедов и религиоведов Леонида Васильева посвящена средневековому Востоку. На относительно небольшом пространстве текста изложена — кратко, но емко — история доисламского Ближнего Востока и сасанидского Ирана, Арабского халифата и Османской империи, государств на территории Индии и империи Великих Моголов, раннесредневекового Китая и китайской конфуцианской империи, Кореи и Японии, стран Индокитая и островного мира Юго-Восточной Азии. Определив гранями восточного Средневековья первые века нашей эры и середину XIX века и охватив гигантскую территорию, автор тем не менее сумел создать цельную картину, связанную воедино взаимовлияниями и разнообразными контактами азиатских народов. При этом нашлось место для описания особенностей их религии, культуры, быта. Словом, эта книга для тех, кто мало что знал об истории Востока, но хотел бы узнать обо всем сразу в доступном и понятном изложении.

Леонид Васильев (1930–2016) — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института востоковедения Российской АН.

Леонид Васильев

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

INFO

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

Леонид Васильев

СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ВОСТОК

*

Составитель серии Владислав Петров

Иллюстрации Ирины Тибиловой

© Васильев Л., 2019

© ООО «Издательство «Ломоносовъ», 2019

Глава 1

Средневековье как этап истории Востока

Деление истории на несходные друг с другом хронологические этапы появилось в европейской историографии с началом развития буржуазного общества, причем поводом для этого стала необходимость понятийно-терминологически выделить Новое время, противопоставив его прошлому. Прошлое же в истории Европы отчетливо делилось на античную древность и эпоху феодальной раздробленности, за которой следовал абсолютизм, то есть период преодоления феодальной раздробленности. Блеск Античности с ее высокими культурными стандартами, развитой частнособственнической экономикой, гражданскими правами и демократией, свободомыслием мудрецов импонировал идеологам нарождавшейся европейской буржуазии, а казавшаяся на этом фоне мрачной и убогой эпоха, разделявшая Античность и Новое время с его дефеодализацией, была названа Средневековьем.

Сам термин был призван подчеркнуть преемственно-сущностную связь древности с возродившим ее традиции Новым временем. Позже, когда более четко обозначилась связь Античности с рабовладением, раздробленности с феодализмом, а Нового времени с буржуазным развитием, в европейской историографии утвердилась трехчленная схема: «рабовладение — феодализм — капитализм».

Итак, античное рабовладение, средневековый феодализм и современный капитализм. Все было четко, ясно и до предела понятно любому грамотному европейцу еще два столетия назад. Одно не вписывалось в эту стройную схему — история всего остального, неевропейского мира.

Для истории Европы, где впервые стал применяться термин «Средневековье», смысл этого термина понятен и легко объясним. Европейское Средневековье — это, по сути, синоним феодализма. Семантический же подтекст слова в том, чтобы подчеркнуть, что динамика исторического развития Европы в Средние века шла по линии преодоления феодализма. Логика этой динамики привела после Возрождения к вызреванию капитализма как качественно новой, но сущностно близкой Античности структуры, поднявшей на принципиально новый уровень священный принцип частной собственности.

В истории Востока, где Античности, как и капитализма, в качестве граней для Средневековья нет, дело обстоит иначе. Уже не раз шла речь о том, что Восток в принципе развивался иначе, чем Европа, шел по иному пути, что динамика его истории отличалась от линейно-прогрессивной европейской своей цикличностью. Говорилось и о том, что и в рамках спиральных циклов Восток все же развивался поступательно, причем это развитие проявлялось и в усовершенствовании технологии, и в использовании новых ресурсов, и в развитии новых идей, включая научные, и в распространении накопленных знаний и культурного опыта в сторону первобытной периферии, и в совершенствовании социально-политической структуры общества, и во многом другом. Достаточно напомнить, что к эпохе Великих географических открытий на рубеже XV–XVI веков именно богатый Восток представлялся европейцам сказочным царством роскоши — да и действительно восточные города и резиденции правителей были богаты. А ведь богатство — это объективный показатель развития и процветания структуры.

Восток развивался, временами даже достигал уровня зажиточности, а то и процветания. Хотя, конечно, не стоит преувеличивать: богаты были отнюдь не все. Но не было и чересчур кричащей имущественной разницы вне пределов причастных к власти. Главное же было в том, что каждый имел столько, сколько ему положено, соответствовало его положению в государстве и обществе. Зарвавшиеся собственники, нарушавшие эту неписаную норму, сравнительно легко ставились на место.

Такой стереотип существования сформировался еще в глубокой древности и затем в достаточно устоявшемся виде стал привычной нормой. Норма продолжала существовать