Красная и хмурит лоб.
Кузнецкий тянется шепнуться с Новою, А Москворецкий мёрзнет на ветрах, Тверская пенится, шлёт за подмогою, Стоит лишь Красная на всех часах.
А ночь расходится под песню вольную Волной к окраинным, под плач и смех, Но спит Манежная, и спит Болотная, Не спит лишь Красная – на страже всех.
Конечно, ты не крысоволк, Не льсти себе, Твой путь – исчезнуть между строк В чужой войне.
И не пророк, и не герой, Поймёт и ёж: Таких мышей пяток-другой Везде найдёшь.
Оставь, умолкни, откажись, Без драк и драм, Уйди совсем, не порти жизнь Другим зверям.
Преемник, последователь, не думается, что последыш, Но, быть может, и правда, ведь кто ещё после – кот? Ну что голоса: ты же пуп земли на плечах своих держишь И вообще – лучший в мире всекалендарный маскот.
Надо было вести дневник. По дням. Может быть, по часам. И, спросили б когда напрямик: «Что, скажи, стряслось у вас там?» –
Я не шарила бы по дну Выкипевшего чана прошлого, Порываясь сплести в одну Ленту лет – минуты-горошины,
Не ловила бы воздух ртом, Повторяя: «Всё было плохо. Я виню их, поймите, в том…» – (Дальше слово любое глохло),
Не сказали бы мне теперь, Что не так всё, совсем иначе, Что я жертва игры теней И фантазий буйных ребячьих:
Белым начерно – вот и вот – Расписали раз десять вроде. …А что было наоборот – Это память меня подводит.
Я ничего не: Не совершала, Не утверждала, Не проводила, Не доносила, Не ведала, Не брала, Не сделала И не смогла.
Я никого не: Не призывала, Не называла, Не покрывала, Не убивала, Не выбрала, Не гнала, Не выдала И не спасла.
Я никогда не: Не замечала, Не отличала, Не пресекала, Не присягала, Не вторила, Не вела, Не спорила И не была.
А в жёлтом свете усталой лампы – Какая память, какие силы? Легли на веки безволья лапы, И жёлтый воздух игла пронзила.
Легки касанья чужой потери, Мираж разбитый чужого рая, Легонько штора качает тени, И легче тени – тоска чужая.
Так что же звало сквозь снег и время? К какому счастью? К какому горю? Чьё легче лёгкого спало бремя? Ещё не знаю, уже не помню.
Руку, дай руку! – Жизнь, эту суку, Выцепить, Выскрести, Выгрызть из тьмы, – Кто по дороге, если не мы? Если прорвёмся, Если пробьёмся – Я обещаю сто тысяч рассветов, Красок, коктейлей и свежих букетов, – Вынырнем только из тины, из тьмы.
Если я выживу, Если я вынырну, Выскользну, Выгрызу, Выйду на свет, – В руку рукою – мой первый привет, Если решишь вдруг встречать – Сколько бы – пять, Все двадцать пять – Сколько б ни кануло лет.
Жди меня там, где бывает рассвет.
Луна, помоги мне, кажется, это всё, Видно, мне новый крой стал последним краем, Опять отправляют в сон меня, в забытьё, Кто-то опять стирает меня, стирает.
Я забываю дороги, теряю след, Звёзды мои в подворотнях метель заметает, Стены молчат, выше стен, в пустоте – твой свет. Кинешь мне луч на дорожку, луна золотая?
…Плавно качается ковш на молочной реке. Где-то внизу спит столица, плывут переулки. Луч твой, как ключ, в них посею… а там, вдалеке – Будто мелодия старой забытой шкатулки?
Заклинаю ключом, Заклинаю лучом, Заклинаю звездой, Заклинаю тобой, –
Луна, помоги мне, если я всё же есть – Прежде чем явь моя станет совсем небылицей – И раз уж жизнь всех раствором разводит здесь, Дай мне хотя бы в метели тогда раствориться.
Вечным фрондёром, от лагеря к лагерю, по баррикадам: Охраняете трон или мир новый строите – я буду рядом, Скажете: «Молодцы мы, вот так и надо», – Я – у вас за спиной, стою со своим флагом. Пусть на старую мельницу новая льётся водица – Я опять и опять повторю: ваш режим никуда не годится. Пусть сожрут идеалы идолы, плавясь в кухонном пламени, – Я храню верность лишь моему безымянному знамени. Хоть под старую песню о благе обновите все списки пленных – Я непойманной тенью пройду между рамок любой системы; Обойдя все места и нигде не найдя себе места, Я себе оставляю последнее – право протеста. Вне границ и имён, меж гербов и паспортных строчек, – Мимо иду, проставляя на память прочерк, Вне притяженья земель, между волн эфира – Я, негражданин этого мира.
Март – апрель 2021
Я проснулась сегодня утром – И не то что страны не чуя – Я проснулась себя не чуя, А под дверью шумят кадавры: Говорят, их там целый город, Говорят, их там до Урала, Говорят, их там ещё дальше; Говорят, что я враг живому, Говорят, что я враг народа, Говорят, ничего не смыслю. Если прямо сейчас не встану, Не попробую что-то сделать – Сколько я пролежу спокойно До того, как они здесь будут? А возможно, больше не нужно Что-то делать и строить планы, Потому что через минуту В синеве пролетит ракета – И уже ничего не будет, И уже ничего не надо, Кроме как позвонить, возможно, На восток или же на запад И сказать, пока связь осталась, То, что я ещё не сказала; Но боюсь теперь набрать номер: Вдруг и там услышу кадавров Или только гудки услышу – Ведь кадавры уже там были? Вроде кто-то сюда проходит: Если скажешь, что не кадавр ты, Я присматриваться не буду, Только занавесей не трогай, Тех, что зеркало закрывают, Не хочу за ними увидеть…
А говорила я летом: возьми эскимо, Пока оно сдавленным криком не встало в горле. А говорила я: выпей заката вино, Пока то не кровь, а одни фантомные боли.
Я говорила: а знаешь, у нас – не во сне – Время течёт, как песок, – вдохнуть не успеешь. Я говорила: один раз живём на земле, Ты мне не верила… Ты до сих пор не веришь.
Мне говорила подруга: Вот так иногда Смотришься в зеркало или глядишь на руки – И расползётся лохмотьями кафель, стена Станет ничем, мир вдруг станет чужим и жутким.
Может, всему-то виною бутылка вина, Или мы на ночь кино не то поглядели, Только вся наша реальность трещит по всем швам, В трещины смотрится… то, что на самом деле.
Нет, там не смерть, она не настолько страшна, Как быть в раздёрганном, вывернутом
Кузнецкий тянется шепнуться с Новою, А Москворецкий мёрзнет на ветрах, Тверская пенится, шлёт за подмогою, Стоит лишь Красная на всех часах.
А ночь расходится под песню вольную Волной к окраинным, под плач и смех, Но спит Манежная, и спит Болотная, Не спит лишь Красная – на страже всех.
10. В зоосаде / фаталист-моралист
Конечно, ты не крысоволк, Не льсти себе, Твой путь – исчезнуть между строк В чужой войне.
И не пророк, и не герой, Поймёт и ёж: Таких мышей пяток-другой Везде найдёшь.
Оставь, умолкни, откажись, Без драк и драм, Уйди совсем, не порти жизнь Другим зверям.
11. Copycat
Преемник, последователь, не думается, что последыш, Но, быть может, и правда, ведь кто ещё после – кот? Ну что голоса: ты же пуп земли на плечах своих держишь И вообще – лучший в мире всекалендарный маскот.
12. Память – 1
Надо было вести дневник. По дням. Может быть, по часам. И, спросили б когда напрямик: «Что, скажи, стряслось у вас там?» –
Я не шарила бы по дну Выкипевшего чана прошлого, Порываясь сплести в одну Ленту лет – минуты-горошины,
Не ловила бы воздух ртом, Повторяя: «Всё было плохо. Я виню их, поймите, в том…» – (Дальше слово любое глохло),
Не сказали бы мне теперь, Что не так всё, совсем иначе, Что я жертва игры теней И фантазий буйных ребячьих:
Белым начерно – вот и вот – Расписали раз десять вроде. …А что было наоборот – Это память меня подводит.
13. Я ничего не / созерцатель-перестраховщик
Я ничего не: Не совершала, Не утверждала, Не проводила, Не доносила, Не ведала, Не брала, Не сделала И не смогла.
Я никого не: Не призывала, Не называла, Не покрывала, Не убивала, Не выбрала, Не гнала, Не выдала И не спасла.
Я никогда не: Не замечала, Не отличала, Не пресекала, Не присягала, Не вторила, Не вела, Не спорила И не была.
14. Память – 2
А в жёлтом свете усталой лампы – Какая память, какие силы? Легли на веки безволья лапы, И жёлтый воздух игла пронзила.
Легки касанья чужой потери, Мираж разбитый чужого рая, Легонько штора качает тени, И легче тени – тоска чужая.
Так что же звало сквозь снег и время? К какому счастью? К какому горю? Чьё легче лёгкого спало бремя? Ещё не знаю, уже не помню.
15. Рассвет / выживальщик-антифаталист
Руку, дай руку! – Жизнь, эту суку, Выцепить, Выскрести, Выгрызть из тьмы, – Кто по дороге, если не мы? Если прорвёмся, Если пробьёмся – Я обещаю сто тысяч рассветов, Красок, коктейлей и свежих букетов, – Вынырнем только из тины, из тьмы.
Если я выживу, Если я вынырну, Выскользну, Выгрызу, Выйду на свет, – В руку рукою – мой первый привет, Если решишь вдруг встречать – Сколько бы – пять, Все двадцать пять – Сколько б ни кануло лет.
Жди меня там, где бывает рассвет.
16. Ночь
Луна, помоги мне, кажется, это всё, Видно, мне новый крой стал последним краем, Опять отправляют в сон меня, в забытьё, Кто-то опять стирает меня, стирает.
Я забываю дороги, теряю след, Звёзды мои в подворотнях метель заметает, Стены молчат, выше стен, в пустоте – твой свет. Кинешь мне луч на дорожку, луна золотая?
…Плавно качается ковш на молочной реке. Где-то внизу спит столица, плывут переулки. Луч твой, как ключ, в них посею… а там, вдалеке – Будто мелодия старой забытой шкатулки?
Заклинаю ключом, Заклинаю лучом, Заклинаю звездой, Заклинаю тобой, –
Луна, помоги мне, если я всё же есть – Прежде чем явь моя станет совсем небылицей – И раз уж жизнь всех раствором разводит здесь, Дай мне хотя бы в метели тогда раствориться.
17. Заключение. Манифест
Вечным фрондёром, от лагеря к лагерю, по баррикадам: Охраняете трон или мир новый строите – я буду рядом, Скажете: «Молодцы мы, вот так и надо», – Я – у вас за спиной, стою со своим флагом. Пусть на старую мельницу новая льётся водица – Я опять и опять повторю: ваш режим никуда не годится. Пусть сожрут идеалы идолы, плавясь в кухонном пламени, – Я храню верность лишь моему безымянному знамени. Хоть под старую песню о благе обновите все списки пленных – Я непойманной тенью пройду между рамок любой системы; Обойдя все места и нигде не найдя себе места, Я себе оставляю последнее – право протеста. Вне границ и имён, меж гербов и паспортных строчек, – Мимо иду, проставляя на память прочерк, Вне притяженья земель, между волн эфира – Я, негражданин этого мира.
Март – апрель 2021
2022: Ein Wiegenlied aus Ohnmacht und Gewalt
3
Новое утро. Krieg
4Я проснулась сегодня утром – И не то что страны не чуя – Я проснулась себя не чуя, А под дверью шумят кадавры: Говорят, их там целый город, Говорят, их там до Урала, Говорят, их там ещё дальше; Говорят, что я враг живому, Говорят, что я враг народа, Говорят, ничего не смыслю. Если прямо сейчас не встану, Не попробую что-то сделать – Сколько я пролежу спокойно До того, как они здесь будут? А возможно, больше не нужно Что-то делать и строить планы, Потому что через минуту В синеве пролетит ракета – И уже ничего не будет, И уже ничего не надо, Кроме как позвонить, возможно, На восток или же на запад И сказать, пока связь осталась, То, что я ещё не сказала; Но боюсь теперь набрать номер: Вдруг и там услышу кадавров Или только гудки услышу – Ведь кадавры уже там были? Вроде кто-то сюда проходит: Если скажешь, что не кадавр ты, Я присматриваться не буду, Только занавесей не трогай, Тех, что зеркало закрывают, Не хочу за ними увидеть…
Летом. Vergangenheit
5А говорила я летом: возьми эскимо, Пока оно сдавленным криком не встало в горле. А говорила я: выпей заката вино, Пока то не кровь, а одни фантомные боли.
Я говорила: а знаешь, у нас – не во сне – Время течёт, как песок, – вдохнуть не успеешь. Я говорила: один раз живём на земле, Ты мне не верила… Ты до сих пор не веришь.
22.02.2022. Abgrund
6Мне говорила подруга: Вот так иногда Смотришься в зеркало или глядишь на руки – И расползётся лохмотьями кафель, стена Станет ничем, мир вдруг станет чужим и жутким.
Может, всему-то виною бутылка вина, Или мы на ночь кино не то поглядели, Только вся наша реальность трещит по всем швам, В трещины смотрится… то, что на самом деле.
Нет, там не смерть, она не настолько страшна, Как быть в раздёрганном, вывернутом