Мистер и миссис Сквирт
Воскресное утро в картонной многоэтажке окрасилось громкими женскими вскриками: — О-о-о! Да-а-а! Вот так. О-о-о! Ниже! Нет, сильнее надави. Сильнее, говорю! Выше! Погоди, я сейчас описяюсь! Я…я… Поздно. Горячая струйка потекла по ляжкам стоящей на четвереньках Марьиванны, но вместо стыда она почему-то испытала облегчение. Петрович, пристроившийся сзади, устало выдохнул и пошел на балкон покурить. С соседнего балкона на него смотрела восхищенная морда Савелича, старого приятеля. Судя по красным от мороза ушам, на балконе он торчал не первый час. — Ну, Олег! Ну, сукин сын! — Савелич сиял как медный таз — Вы прям как эти… мистер и миссис Сквирт! — Чего? — не понял Петрович, подкуривая у него сигарету. — Завидую я вам, вот чего, — вздохнул Савелич и с тоской посмотрел на балконную дверь, за стеклом которой маячила его широкая супруга с недовольной миной. Марьиванна тем временем, порхая и напевая, приняла душ, оделась и отправилась в магазин. У лифта ей встретилась соседка по этажу, Антонина Павловна в меховом пальто и с красным кандибобером на голове. — Вы хоть телевизор громче делайте что ли! — проворчала она, заходя в лифт — На весь подъезд ваши охи слышно. Постыдились бы… в вашем то возрасте… — В нашем возрасте стыдиться уже поздно, — отмахнулась Марьиванна, поправляя скромную серую вязаную шапочку в зеркало лифта, когда он тронулся. Второй год на пенсии давался тяжело в плане семейного бюджета. «Меховое пальто этой зимой мне точно не светит!» — подумала она, мельком оглядывая соседку. Антонина Павловна укоризненно цокнула языком и вылетела из лифта первой, едва открылись двери. Марьиванна непонимающе пожала плечами и неспеша направилась к магазину за углом. Купив рыбные консервы и хлеб, она вернулась домой. — Ну, что, прошел твой крестец? — спросил Петрович, наклонившись и помогая супруге разуться. — Проше-ел, — улыбнулась Марьиванна, стягивая шапку — Что бы я без тебя делала. В этот раз ты сильно массировал, конечно. Завтра к неврологу еще схожу, а то вот так опять заклинит… — Старушечка моя, — Петрович вытянулся во весь рост и нежно чмокнул жену во взлохмаченную макушку. Солнечный луч скользнул от окна по стене вдоль кухни и коридора, осветив эту самую макушку словно нимб. День обещал быть хорошим.Иллюминатор. Восстание старшин
Боря первый раз сидел в самолете и чувствовал себя неуютно. Дискомфорт сглаживал разве что огромный иллюминатор, открывающий шикарный вид на родной аэропорт и снующих туда-сюда людей. Еще несколько минут, и иллюминатор покажет Боре небо… — Кхэ-кхы-м! — громко кашлянул кто-то рядом, обдав Борю ароматом коньяка вперемешку с колбасой. Боря неохотно оторвался от иллюминатора и обернулся. В проходе стоял здоровенный усатый мужчина в военной форме с горизонтальной широкой лентой на погонах. Старшина. — Я извиняюсь, — начал он заплетающимся языком — Мне бы к окошку… а то укачивает… поменяемся, а? — На каком основании? — Боря нервно заерзал и поправил очки на переносице. Мужчина наклонился и оказался с Борей лицом к лицу, чуть не задев его усами: — Я грю, ук-качивает меня… у окошка надо сесть. — Вы пьяны, — зачем-то констатировал Боря и тут же пожалел о сказанном. — Й-я-я? — мужчина искренне удивился и возмутился одновременно — Ни…ни…ни грамма. Ну, разве что рюмашечку. Б-боюсь. Летать. Поняв, что мужчина не отстанет, Боря выглянул из-за него и растерянно посмотрел по сторонам в поисках стюардессы. Та как раз проходила мимо. — Не стойте в проходе! Займите свое место, — сказала она, мягко тронув военного за плечо. «Спасение!» — с облегчением подумал Боря. Но, не тут-то было. Мужчина выпрямился и состроил стюардессе ребячий взгляд, полный страдания и мольбы: — Да мне бы к окошечку…укачивает… Стюардесса, питающая слабость к мужчинам в форме, нежно улыбнулась: — Конечно, товарищ старшина! Сейчас решим. Переведя взгляд на Борю, она невольно скривила губы. Тощий лысеющий Боря был явно не в ее вкусе. Она же не знала, что он тоже старшина. Пусть и в компьютерной игре про танки, но все равно… — Может, вы уступите место человеку? Видите же, его укачивает, — сказала стюардесса вежливо, но в ее голосе сквозило ледяное равнодушие к Бориной судьбе. — Да как его может укачивать, если мы еще не взлетели?! — взорвался Боря, уязвленный подобным отношением — И вообще, почему я должен кому-то уступать? Я специально доплачивал за место у окна. Старшина побагровел и схватил Борю за шиворот. — Ты как с дамой разговариваешь, щенок?! От неожиданности и страха Боря повернул голову и со всей дури вцепился зубами обидчику в руку. Сработал давний инстинкт. Старшина охнул от боли, непонимающе заморгал и, кажется, даже немного протрезвел. Чего только не было в его военной практике, но с таким он столкнулся впервые! Наконец, оценив масштаб происшествия, он попытался Борю стряхнуть. Боря вцепился как бульдог и лишь мотал головой в такт его движениям. Только очки слетели. Вокруг них стали собираться люди, поглазеть на конфликт. — Мужчина, прекратите! Что вы делаете? Отпустите его! — завизжала стюардесса. На ее крик прибежал второй пилот, совсем еще молоденький юноша. В толпе пошли перешептывания, возмущения и смешки. — Гражданин, прекратите агрессию или я вызову полицию! — второй пилот попытался разнять Борю и военного, но хватка была смертельной. — Н-н-н-ые могху-у-у, шчелюусть жакхлыныло… — с трудом выговорил Боря, не разжимая зубов. — Да он бешены-ы-й! — от бессилия взвыл старшина. — Высадите их и дело с концом! — нетерпеливо крикнул кто-то из пассажиров, переживающий за задержку рейса. — Насть, вызови для дерущихся наряд, — сказал стюардессе второй пилот. Потом внимательнее посмотрел на раскрасневшееся Борино лицо и добавил: — И скорую… Через двадцать минут явились и те, и другие. Полицейские пытались применить силу, фельдшеры искали в аптечке что-нибудь подходящее, но так и не сумели исправить ситуацию. — Блокирующий рефлекс! — констатировала женщина-фельдшер — Это не к нам. «Вся королевская конница, вся королевская рать, не может Бориса, не может Бориса, кусаку Бориса разнять!» — переиначив детский стишок, со смехом подумал Боря, но, к сожалению, не мог посмеяться над собственной шуткой. Приглашенному в салон командиру экипажа так и вообще было не смешно. Он принял решение снять пассажиров с рейса. «Как снять?! Я в отпуске! На море лечу!» — возмущался старшина. Провожая его на выход, стюардесса