СМЕрШная история часть первая 1941

Пролог

Предыстория...

— Эй, ты кто такой?!

Форменный "городской" камуфляж, давший возможность подобраться вплотную к этому надзирателю, я снял десять минут назад с его более удачливого коллеги. Удача того парня заключалась в том, что тот остался жив, всего лишь поделился со мной одеждой, после сильного, но аккуратного удара сзади, в основание черепа.

Левой ладонью коснулся локтя, потянувшейся к моему вороту, густо заросшей курчавыми чёрными волосами конечности, и направил её дальше, закручивая массивное тело перед собой волчком. Одновременно, кончиками пальцев правой, мягко толкнул в подбородок, в конце обхватил его и сделал резкое загребающее движение, затылок охранника лёг на локтевой сгиб с мерзким щелчком разъединившихся позвонков. Уложив обмякшее тело на расчерченный квадратами плитки пол узкого коридора, прислушался: тишина, признаков тревоги неслышно.

Лёгкими хлопками по карманам трупа отыскал чип от камеры, под чьей дверью только что убил человека, не в первый раз, но последние семнадцать лет получалось обходиться без этого. О таком развитии событий, когда при выполнении приказа умирают посторонние гражданские, знает любой диверсант, задачей которого является скрытное проникновение на мало-мальски защищённый объект. Пускай сейчас действую не по приказу, те времена давно в прошлом, но и пережить этот день не планирую – отбрасываю мысли о человеколюбии. Левого, по моей теме, мужика жаль, но для моих моральных терзаний сейчас было не самое удачное время.

Оттащив тело охранника в находящийся рядом туалет, попытался придать себе сходство с оригиналом: низко надвинул кепку сшитую из синей "цифры", гелевой ручкой найденной в кармане покойного, нарисовал усы и закатал рукава. Придирчиво оглядев результат в зеркале, разбил его ударом трофейной дубинки и наклонился к трупу. Осталось сделать кое‐что ещё. Неприятное, но необходимое.

Электронный замок среагировал на поднесённый чип – издал короткий писк. По имеющейся информации, дежурному офицеру должен прийти запрос на открытие камеры.

Стоя на пятачке перед дверью, скорчил пренебрежительную гримасу, надеясь на халатность смотрящего на монитор. Тяп‐ляп состряпанная маскировка, при внимательном взгляде, могла не прокатить.

Томительные секунды ожидания окончились с появлением засветившейся панели для идентификации. Из-за пазухи достал ладонь надзирателя, отрезанную осколком зеркала. Есть! Красный огонёк на панели сменился зелёным. Заскочив в камеру, отбросил уже ненужную кисть в сторону и осмотрелся.

Такого, я не ожидал, вместо тесной камеры, тюремных нар и главной цели – Стрелочника, мне открылся зал, примерно на двести квадратных метров.

— Что за? ... где ты ...? — Привычно, стараясь не сорваться на мат, заговорил сам с собой.

Пока мозг обрабатывал увиденное, ноги уже несли меня вдоль капсул, установленных двумя рядами. Не думаю, что охрана назначит добавочное время, необходимое на поиск этой твари.

Массивные, метровой высоты, основания из матового белого пластика, были накрыты стеклянными колпаками, сквозь которые виднелись фигуры людей.

Под тусклым светом дежурных ламп, всматривался в лица. Рыжий, лет двадцати — не тот. Брюнет с сединой — отпадает. Нет. Нет. Молодые, старые, бородатые и лысые. Типажи на любой вкус, но всё не то. Меня интересовал только один единственный персонаж — Стрелочник.

Прикидывающаяся человеком тварь, не сказала ни единого слова. По всем населённым пунктам страны, искали тех, кто бы его признал, но тщетно – настоящую личность установить не смогли и дали своё Ф.И.О. маньяк, выкладывающий из детских тел подобия указателей на пиратской карте, стал Ивановым Иваном Ивановичем.

Четыре года его портрет висел на розыскных стендах отделений полиции всей страны. Четыре года я следил за ходом следствия, в надежде наконец-то увидеть новости о его поимке. Когда, в очередной раз, в сети поползли слухи, что Стрелочника поймали, поверил не сразу. Последние два раза, были инсценированы тупыми блогерами, возжелавшими раскрутки своих страничек. Одного из них, получилось навестить, не зря полстраны пролетел. Проучив малолетнего засранца ремнём, объяснил, что такими вещами не шутят.

С момента задержания и до суда искал варианты как к нему подобраться, но всё было тщетно. Увидеть его смог лишь на закрытом заседании, куда был вызван в качестве отца одной из жертв. Высокий, сгорбленный, с взъерошенными русыми волосами он стоял в клетке и водил стылым взглядом по присутствующим. Доказательная база по всем эпизодам была железной, поэтому его бесплатный адвокат сделал ставку на психиатрию. Экспертизы, комиссии, протесты и прочие юридические уловки. Не прокатило. Был признан вменяемым и осужден на пожизненное.

— Крак! — Разлетелось стекло предпоследней капсулы.

Обритым налысо, его не сразу узнал – спокойное и умиротворённое лицо, нисколько не напоминало ту тварь со звериными повадками, которую последний раз видел в клетке.

По коридору уже стучали подошвы бегущих охранников, когда я сделал первый удар. Кривоватым кинжалом из длинного осколка колпака капсулы, взрезал брюшину лежавшего.

Секунд десять у меня ещё есть. Ещё удар, ещё. Тело маньяка скрючилось в попытке уклониться, а веки распахнулись. Хриплый вопль из его глотки волшебным бальзамом влился в мои уши. Сжатые в тонкую полосу губы, впервые после похорон моих девочек растянулись в счастливой улыбке.

Сломав ему несколько зубов, вбил ребро ладони в разинутый рот и медленно провёл острым стеклом чуть ниже.

— Гхр-хррр. — Забулькало из перерезанного горла. Брызнувшие капли крови усеяли моё торжествующее лицо.

У него оказались карие глаза с длинными ресницами. Расширенные зрачки следили за приближающимся к лицу остриём.

— За Катеньку.

Глазное яблоко, под зажмуренным веком, слегка продавилось и лопнуло.

— За Вику.

Оставшийся глаз вытаращился на меня, когда, навалившись всем телом, полностью вогнал стеклянный кинжал ему между рёбер, прямо в сердце.

Меня ухватили сзади за руки и воротник, отрывая от капсулы, но я успел вогнать указательный палец в пустую глазницу и повернуть голову Стрелочника к себе.

Собрав всю ненависть, вспомнив дочурку первоклассницу и жену, покончившую с собой, харкнул в его рожу, с удовлетворением наблюдая, как он моргнул. Значит ещё видит, чувствует.

Смеюсь над его агонией, пока дубинка не вышибает из меня сознание.

***

— ... информация о ЧП не должна