заявление о краже чемодана. Пожилая женщина, приехавшая из района, покупала подарки сыну к свадьбе. Присмотревший ее вор улучил момент, когда она отвлеклась, разглядывая покрывало, а дальше было дело техники.

В дежурной части он со злобой разглядывал Раджабова, не скрывая досады, что попался так глупо, и с вызовом спросил:

— Чем это я тебе не понравился, сержант? Вроде раньше не встречались.

— Чемоданом, — не громко, но с расстановкой ответил Раджабов.

— Приметы так быстро сообщили? — едко ухмыльнулся вор.

— Нет, о краже я не знал.

— Так чего ж ко мне привязался, сверхинтуиция, что ли?

— Какая у меня интуиция? — отпарировал старший сержант. — Все просто, вижу, идет парень как с дискотеки, а в руках чемодан большой, потертый, старенький, да тяжелый. Не вписывались вы друг в друга. Ну, будь здоров!

Вот так Раджабов, ликовал в душе Айдын, чистейшую кражу дал, с вещдоками. Увалень, увалень, а как этого отпел, спокойно, с достоинством. Модный парень, а с дедовским чемоданом торопится — здесь действительно повод для размышления.

Оформив протокол, милиционеры вернулись обратно. Все было спокойно. Они в очередной раз прошли по маршруту в один конец и повернули обратно. Раджабов молчал, попытки Ахвердиева заговорить прервал, не поворачивая головы:

— Отвлекаешься!

Старший сержант мерил асфальт большими шагами.

Айдыну приходилось подстраиваться под него и идти в довольно быстром темпе. «Два шага Раджабова — три моих, — прикинул Айдын. — Ничего, придется привыкать».

Впереди у кафетерия оживленно переругивались трое мужчин. Разгоряченные ссорой, они не обратили внимания на подошедших милиционеров. Двое накинулись на одного и сбили с ног. В руках маленького толстяка в джинсовом костюме блеснул нож. Раджабов с неожиданной легкостью для его огромного тела сделал несколько прыжков и перехватил занесенную руку с ножом.

Видимо, он переборщил, потому что толстяк буквально взревел от боли. Его дружок набросился на сержанта, но сразу попался на прием.

Как выяснилось в дежурной части, вся троица оказалась членами кооператива, и чисто коммерческая беседа, начавшаяся в кафетерии, перешла в конфликт, к развязке которого подоспели патрульные.

На город спустилась ночь. Они шли, вслушиваясь в мерный стук собственных сапог. Прохожих почти не было. Лишь прогуливались у своих домов старушки да владельцы собак со своими питомцами.

— Ну, кажется все, пойдет на спад, — удовлетворенно промолвил Раджабов. — Тебе повезло с дежурством, без особых приключений. Так бы всегда. Мой маршрут — один из самых сложных. Ты попробуй перейти на автопатруль, там полегче будет.

Последняя фраза задела Айдына, но он не ответил. Раджабова можно понять, ему нужен хорошо подготовленный напарник. При задержании вора и тех дерущихся сержант действовал один, от него не ускользнула нерасторопность Айдына, независимо от себя оказавшегося в роли стороннего наблюдателя. Теперь его не покидало ощущение неловкости за себя. Нечего кривить душой, все разворачивалось так стремительно, что он не успел сориентироваться. Обижаться на Раджабова не имело смысла, он прав, двое на маршруте должны нести равную нагрузку, их уязвимость увеличивается вдвое, если один выступает в роли довеска, отсиживается за спиной другого.

До самого конца дежурства никто из них не нарушил молчания.

Дома, сняв форму, Айдын почувствовал, как он сильно устал. Восемь часов непрерывной ходьбы с довольно тяжелой экипировкой — рация, пистолет, постоянное нервное напряжение, — все это дало о себе знать. Спина и ноги гудели, болели плечи. Ужина не было. Утром бегал в роддом, отнес жене передачу, потом засобирался на службу. Утюжился, начищался, испытывая легкую тревогу: как встретят, как пройдет боевое крещение. Вспомнил, что не обедал и не ужинал, но есть не хотелось.

Этажом выше гуляла молодежь, звучала музыка вперемежку с громкими выкриками и топотом ног.

— Время два часа ночи, а им хоть бы хны, — подумал Айдын, — неужели не устали за день?

Вспомнил парней, о которых говорил Раджабов, усмехнулся с досадой. В голову полезли скверные мысли. Одним всё нипочем, никаких нравственных критериев, какими-то левыми путями обеспечивают свое благополучие. Машины, дачи, знакомства. А другие, как, например, он, угла своего не имеют. Мать в районе с двумя младшими дочерями на руках. Дома крышу нужно починить, да никак не получается. Теперь квартиру искать надо, жену с ребенком некуда вести.

Чтобы отвлечься, отжался пятьдесят раз от пола и принялся вычищать и гладить свою новенькую форму.

В детстве он любил смотреть, как это делает отец. Ему едва исполнилось двенадцать лет, когда убили отца, работавшего участковым инспектором милиции. Расправились с ним жестоко, истерзанное тело после длительных поисков нашли в лесу. Преступников задержали через несколько месяцев.

Подробностей Айдын не знал, со слов матери понял, отца убили, когда он пытался задержать группу скотокрадов на месте преступления.

О службе в милиции он впервые задумался после одного эпизода, свидетелем и участником которого стал совершенно случайно, находясь в увольнении. Известно, как солдат проводит время, если в городе, где служит, нет знакомых. Сходил в кино, зашел в пару магазинов, а потом бесцельно бродил по улицам. До установленного времени в часть возвращаться не хотелось. Побродив вдоволь, он уселся на скамеечке и принялся за эскимо.

Рядом пристроились парнишка с девушкой, видимо, студенты. И вдруг подходят двое типов и ни слова не говоря начинают дубасить парня. Айдын к ним: «Вы что делаете?».

— Не лезь, солдат, а то и тебе отвалим.

Он вмешался в драку, подоспела милиция, парнишка лежит без сознания, и Айдыну крепко досталось.

Типов этих доставили в милицию, и, удивительное дело, как сразу они изменились. Куда что девалось? Врали, унижались, сваливали вину друг на друга. Потом в часть приезжал отец одного из них, просил изменить показания. Айдыну передали, что на КПП его ждут, и он очень удивился.

Мужчина при виде его сразу приступил к делу:

— Ты скажи, что первым начал тот, с девкой. Какая тебе разница? Скоро домой поедешь, я все организую, одену как надо и деньжат подброшу.

Холеный, с барскими замашками, он был уверен, что солдат согласится, держался снисходительно. Молчание Айдына расценил как боязнь продешевить. Покровительственно похлопал по плечу.

— Тысчонку получишь.

— Говорят, тот парень останется инвалидом?

— А тебе что за беда? Сам виноват. Ну, а ты влез в драку, не разобравшись что к чему, поэтому и тебе попало. За несколько синяков компенсация достаточная.