…ОТ ТЕМНОГО ПЛАМЕНИ

(Из собрания Константина Сенаторского)

Альманах комической, фантасмагорической и мистификационной литературы

БОБОК 28-91

— Люди любят, чтобы с ними поиграли. Вы понимаете?.. А в честную игру, или нет, — это неважно. Важно, чтоб она развлекала, — говорил мне Сергей Сергеевич, убеждая написать фантастическую историю. Я молчал.

— …а что нужно для развлекательности? Немного ужаса, можно — немного крови; и в конце — немного благополучия. И главное: тайна.

Меня немного раздражал менторский тон Сергея Сергеевича. Что за привычка — учить других. Но я обычно безмолвно прощал ему, потому что учительствовал не нарочно — просто такой человек.

— А самое существенное вот где: написать нужно так, чтобы читающий догадывался обо всем раньше, чем вроде бы предусмотрено по сюжету, — и с чувством своего умственного превосходства считал автора ослом. А при развязке оказывался ослом сам…

Сергей Сергеевич любит говорить на литературные темы. Он знаком с местными молодыми поэтами; сам, кажется, пробует что-то писать… Но вряд ли, по-моему, у него это получится. Слишком сумбурный он человек. Впрочем, надо его коротко представить. Лет ему около тридцати, невысокий, светловолосый, лицо у него выглядит так, как будто он все время надувает щеки. Глаза, как положено деловым людям (а он деловой человек, несмотря на сумбурную природу) — тусклые, непонятного цвета и с неопределенным выражением. Впрочем, когда он говорит о женщинах, глаза поблескивают (словно бы масло проступает) и отливают голубизной.

Где я с ним познакомился, помню нетвердо, и, следовательно, вряд ли это знакомство произошло в хорошем месте. Но, как бы то ни было, знаком я с ним уже с полгода, и он мне пока еще не надоел.

Сергей Сергеевич довольно крупный представитель… Бог знает чего. Но, в любом случае, денег у него много, живет он привольно. Квартира его обставлена пышно, но я бы не сказал, что со вкусом. По крайней мере — не везде со вкусом. Ну, да я в ней не живу, и причины брюзжать нету.

— Для чего вы, Сергеи Сергеевич, меня охмуряете?

— То есть как — для чего? Деньги вам, что ли, не нужны?

— Нужны, конечно. Но неужели вы думаете, что если я поддамся на ваши уговоры и напишу какую-либо историю, то ее кто-то возьмется напечатать?

— А вы напишите. И мне отдайте. Я попробую пристроить…

— Серьезно?..

— Серьезно.

— Да ну вас, — сказал я уже не так уверенно. — Никогда не пробовал. И вряд ли выйдет.

— А вы попробуйте. Пора уже. Надо же, в конце концов, когда-то терять девственность… Не смотрите на меня так. Это не я, это Ваня Стеклянищев сказал. Стоя перед тем же выбором.

— Ну хорошо, — почти сдался я, убежденный примером Вани. — А о чем?

— Как — о чем? С вами никогда не случалось ничего странного?

— Случалось, конечно. Но так сразу и не вспомнишь…

— А хотите, — задумчиво проговорил Сергей Сергеевич, — я вам помогу с сюжетом?

— Подарите сюжет?..

— Да, — сказал Сергей Сергеевич и голос его сделался глуше. — Собственно, к тому и разговор. Я давно хотел рассказать вам одну историю.

* * *

— В истории этой, как вы, должно быть, догадались, замешана женщина. Впрочем, как и в любой неприятной истории… Но не будем отвлекаться.

Произошло это все в прошлом году. Ездил я тогда по области, кое-какие дела устраивал… Но неважно. Важно, что в последнем месте встретил я бывшего одноклассника. Даже сначала не поверил: что он тут делает? От города далековато, место, хотя и чудное, но не для городского человека… Однако, оказалось, вправду он, Петя. В сельские труженики подался. Женился, бородку отпустил, дом поставил, огород, самогонку гонит. Ну прямо Лев Толстой.

— Лев Толстой не гнал самогонку…

— Ну, тогда время другое было. Не перебивайте. Итак. Итак. Пошел я, конечно, к Петру. Водочка, обед, — даже по времени ужин, — воспоминания… А жена у него!.. Ирой звали, — вздохнул Сергей Сергеевич. — Вы представить себе не можете, что за женщина! «Гибкое пламя ночное…» Знаете, как она на меня смотрела?..

Зазвонил телефон, и я поднял трубку.

— Да.

— Кро-лик… — ласково пропела трубка. — Ты дома?

— Точно не знаю, — ответил я и передал трубку Сергею Сергеевичу. — Дама беспокоит…

Сергей Сергеевич занялся беседой, а я налил себе кофе и закурил. Пора домой. Никакие истории мне сегодня слушать не хотелось. Допью кофе и пойду…

— Очаровательное существо, — сообщил мне Сергей Сергеевич, положив трубку. Глаза его поблескивали. — Вы себе представить не можете! Знаете, она бублики любит… Обычные бублики… странность такая… А вообще — не знаю, согласитесь ли — у всякой женщины есть какая-то восхитительная странность, за которую можно ей простить тысячу невосхитительных… А как она их кушает!.. Я за ней всегда наблюдаю… Эх!.. — «Тот бублик, что, хихикая, ты съела…» — с чувством процитировал он. — Как она их кушает!..

— Сергей Сергеевич, — сказал я, вставая. — Поздно уже…

— Как? Вы хотите уходить? Но я же вам еще не рассказал ничего…

— Вы и не собираетесь.

— Постойте, не сердитесь. Думаете, так легко это все взять да и рассказать?

— Ну так не рассказывайте.

— Как вы не понимаете! Может быть, мне тяжело одному!.. Может быть, я хочу у вас…

Опять раздался звонок. На этот раз — в дверь.

— Пойдемте вместе, — почему-то испуганным голосом попросил Сергей Сергеевич. Я удивленно посмотрел на него.

За дверью оказался могучий рыжий мужчина с мандолиной в руках.

— Привет, — сказал он, уверенным шагом входя в прихожую. — Карасева тут нету?

— Нет, — ответил Сергей Сергеевич. — Здесь Карасев не живет. В этом подъезде…

— Я сам знаю, что он здесь не живет, — прервал его мужчина. — Я посмотрел с улицы — свет в окне есть, и подумал, может, Карасев здесь. Ну нету так нету. — И он, развернувшись, таким же уверенным шагом вышел вон.

— Однако… — только и сказал я, после того как мы вернулись в кресла и несколько минут ошалело молчали, глядя друг на друга. — Этак он все квартиры, где свет горит, обходит, что ли?..

— А я думаю, что это он специально ко мне, — непонятно сказал Сергей Сергеевич.

— Вы что, знаете его?

— Нет, конечно. Но мне кажется, что это чары… Это по моему следу… — полуневнятно забормотал Сергей Сергеевич, съеживаясь в кресле (мое удивление мало-помалу начало переходить в боязнь за психическое здоровье собеседника). — Вы думаете, я сошел с ума? — неожиданно