- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (51) »
Фло Ренцен Чужие
(Бес-)Конечная роман без начала Действие происходит во время пандемии Глоссарик в конце главыЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЧУЖИЕ
— Че смотрите?.. Не впечатляю?..
ГЛАВА ПЕРВАЯ Коробка Пандоры или Arm, aber sexy
— Че смотрите? Другого начала не было. Была только «Плюшка», эта странная кольцевая неподалеку от Ку‘Дамма. Ее достроили недавно. Город у нас здоровенный и это только так говорится, что легкий на подъем. Один из наших мэров вообще говорил про него: бедный, но сексуальный — arm, aber sexy. Так и сказал. Но дело не в том, что стройки тут и без коронавирусов длятся бесконечно — вон, в самый разгар пандемии открыли кольцевую, а все даже не поверили. И не в том, что моя проектная контора не выиграла того тендера — что странная она — это я не из зависти так говорю. Нет, не в этом дело. Дело в том, что у кольцевой этой форма восьмерки. Глянь сверху — увидишь красивую, непривычную в градостроительном дизайне Бесконечность. Я называю ее «Плюшкой» или Plunder — смотря, с кем разговариваю. А то Бесконечность, то есть, Unendlichkeit — это ж долго слишком. А местное берлинское наречие любит поприкалываться c легкостью, оставаясь при этом серьезным. И на все находит простое, но хлесткое название. «Плюшка» совсем близко от работы, там рядом моя станция. Бесконечность. Мне скоро выходить — сейчас опять ее увижу. — …Че смотрите?.. Да нет, сейчас я мало что вижу. Не потому, что теперь самый центр и мы под землей — просто глазам не хочется смотреть, и я их то и дело закрываю. Недосыпы-переработки, питание однообразное, все больше разжиженным кофеином. Есть такая стадия усталости — беспомощность. По-моему, у меня сейчас так. Еще, по-моему, только что сотка потренькивала, а я не взяла опять. Устала бесконечно. Плюшечно. Пасую перед банальными вещами. Не потому, что надоело — нет сил нажать на кнопочку наушника. Не вру. Смотрю на сотку — молчит, зараза. — Че смотрите? Мужской голос говорит по-русски, а я до того устала, что теперь только услышала. — Я на вас не смотрела, — отвечаю также по-русски. — Мгм. Эт правильно. Если «эт правильно», тогда я просто обязана взглянуть, хотя бы ему назло. Взглянула. Видимо, лицо надо было сделать попроще. — Не впечатляю? Блять, ну телка кинула. Че, по мне видно, да? Решаю, что благоразумнее не отвечать. — Киданула, сука. Все бабы — суки. Его глаза яростно жгут меня — волком смотрит. Серым волчищем. Глаза, что ли, серые? Присматриваюсь: нет. Это я придумала, что серые, потому что они… серые. Но с янтарным блеском. Да, волк. Чертовщина какая-то. От него несет куревом, сам какой-то взъерошенный. Помят, щетина, едва уловимый перегар — и все-таки не бомж вроде. Молодых русских бомжей я здесь не видела. Я не морщусь, не пересаживаюсь — и не боюсь ни капельки. Наоборот, нахожу его забавным. Он угрюм, обижен, вот и покусывается. Как будто жалуется, что обидели его. Ну как его, такого, бояться? — Все суки, — не унимается он. — Думаете, не так? «Так-мне-и-на-а-адо?» По вам видно — думаете. — Ничего я не думаю, — произношу, откидывая назад голову. — Устала думать. А насчет сук — так это вам видней. Он вдруг резко всхохатывает, и огонь в его глазах уже больше не яростный — он веселый такой: — Браво, детка. Страйк. — Чего это вы со мной фамильярничаете… и тыкаете мне… — даже не спрашиваю его — устало-оглушенно констатирую факт. — Тыкаю? А это мысль… Чего? Последний вопрос, заданный с недовольством, что прервали его, направлен не ко мне, а к полной, сильно накрашенной девушке-контролеру прежде, чем та успевает сказать ему: — Наденьте маску, пожалуйста. — Нету, — пожимает он плечами. — Забыл. — Тогда вам придется выйти. — Три-гэ зато есть. Три-гэ хотите посмотреть? — предлагает он вызывающе, показным жестом тянет руку куда-то в сторону ширинки. — Нет. Выходите. «Три-гэ» его она не проверяет. Сейчас он пошлет ее, к ней подвалит подкрепление — два дюжих мужика, тусующихся тут же, на подхвате. Начнется перепалка, проверка билетов-документов, если они у него, конечно, есть. С тоской понимаю, что, каков бы ни был исход сих назревающих разборок, мне не удастся покемарить до моей станции. Однако заранее жалко мне становится не себя, а его. Прикрываю глаза до «щелочек» и, пошарив в кармане плаща, молча протягиваю ему запасную маску. Он спокойно, будто так и надо, напяливает ее, натягивает на свой прямой профиль, сопровождает это действие легким кивком в мою сторону и даже бормочет: «Мерси». Контролер ошеломлена, и, не вспомнив про 3G, идет своей дорогой. После ее ухода он укоризненно, но уже совсем не грубо спрашивает меня: — Че сразу не напомнила про маску? Я удивляюсь не запанибратскости вопроса и не этому мерзкому тыканью опять, а тому, что и сама не заметила, что он без маски. В ответ только пожимаю плечами. — Испугалась? — Да ну. Не стали ж вы б потом в меня шмалять, как тот выродок — в кассира на заправке. — Кто ж меня знает. Его глаза теперь сверкают странно и… весело. В глуховатом голосе, не высоком и не низком, есть хрипотца, но совсем больше нет никаких ноток наезда. А мне, пожалуй, хватит. — Ох, ну ладно, — поднимаюсь с места, потому что мне, вроде как, выходить. На самом деле мне ехать еще три станции, но что-то больно уж события быстро развиваются. Не всегда это хорошо, когда ты с кем-то на одной волне. Слово за слово… Глядишь, подхватит тебя эта волна и понесет — а тебе надо?.. И вообще, ситуация начинает напоминать мне школьные годы, когда группа парней докапывалась до меня в автобусе. Тогда я их не боялась, потому что мне было выходить раньше них. Они приставали от нечего делать и вместе бы со мной не вышли — мы тогда жили в Аренсфельде, автобус ходил раз в сто лет. Но телефон вымогали до упора. Номер телефона. А теперь я даже не знаю, на что это похоже. Знаю, что всю эту неделю работала, как заведенная, недосыпала и теперь нахожусь под неким нездоровым кайфом. Вернее, меня пошатывает от слабости и вышеупомянутого злоупотребления кофеином. Поэтому, наверно, реагирую так на этого… взъерошенного. Реагирую? Да. Я отвела глаза от его глаз, пытаюсь устремиться к каким-нибудь другим мыслям, только бы его взгляды — тот, волчий, и тот, свежий, веселый, дерзкий… красивый — говорю себе внезапно — не горели так больше, не жгли. Он срывается с места, идет за мной: — Ладно, так и быть. А меня сшибает с ног то, что он тоже встал, увязался за мной. Потому что не бомж, не маньяк, не отморозок — я же вижу. Просто очень сильно достали его, вот и
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (51) »