согласен на трудности, — сказал авторитетно Непейвода. — В Антарктиде мы выбирали легкие пути. Теперь мы решили: искать, бороться и побеждать, иначе я не капитан! Но у Пли действительно необыкновенный язык. Я сам слышал, как про это говорил доктор, когда Пли съел стручок красного перца и визжал на весь дом. В виде исключения разрешим ему конфеты, пироги с вареньем и халву. Согласны?
Команда была согласна. На столе появились черный хлеб, сливочное масло, стаканы с крепким чаем. Из запасов Пли капитан и геолог позволили себе притронуться только к кулебяке и единодушно ее похвалили.
За завтраком Молекула совсем успокоился и передал нам любопытный разговор проводников. Жульничанье старика с сахаром все осудили. Но нам очень хотелось примирить проводника с академиком, чтобы старик не раскатывал больше по свету в тряском вагоне, а сидел бы на вахтерском стуле и грелся на солнышке. А как помочь ему, мы не знали.
Из-за утреннего происшествия Пли был не в духе. Он шагал по коридору и предавался мрачным размышлениям. Пли думал о том, что паровоз везет их слишком медленно и неизвестно, сколько еще времени они будут ехать до далекого Братска. Сладкие пирожки через день-два кончатся, и тогда ему придется есть кильки. Из служебного купе вышел толстенький человек в форме проводника, с пылесосом в руках. Это был заступивший на дежурство Пахомов. В другое время Пли вежливо бы с ним поздоровался, но сейчас он проворчал: — Вот тащится!.. Этот паровоз хуже черепахи! Пахомов зевнул, включил пылесос и заметил: — Держу пари, что через километр мы поедем быстрее. — Скорее ваш паровоз развалится, — усмехнулся Пли. — Но я готов спорить! — А я говорю, мы поедем быстрее! — рассердился Пахомов. — Нет, не поедем, не поедем! — уперся Пли. — Хорошо. Если поедем быстрее, ты уберешь коридор. Согласен? — Согласен! — Нет, для пылесоса ты еще мал, — передумал Пахомов. — Будешь разносить за меня чай! Вскоре поезд замедлил ход. Показалась станция. Здесь все было обычно: двухэтажный зеленый вокзал, маленький рынок под навесом, одинокий милиционер на перроне и забор с полустертыми большими буквами:
С минуту старый проводник стоял неподвижно. Потом медленно застегнул китель на все пуговицы, пригладил усы и удалился — прямой, как телеграфный столб. Никто не знал, какой разговор происходил за дверью восьмого купе. Только когда старик вышел в коридор, усы у него победно торчали вверх. Пли стал героем дня. Он важно развалился на своей полке, а старик принес ему сначала леденцы, потом стакан сверхсладкого чая и, наконец, старые щипцы, какими контролер пробивает билеты. Мы тоже старались угодить Пли и подкладывали ему то пирожок, то халву, надеясь, что он вот-вот раскроет секрет академика. Но Пли на наши вопросы сказал: — Я ведь тоже могу разложить чай. В этом стакане, например, пять кусков. И пораженный Михалыч подтвердил: — Точно, пять! — Да что там чай! — воскликнул Пли. — Вы знаете, что мы едем по сибирской платформе? Здесь на каждом шагу — клады, и академик сказал, что он должен изучить эту платформу и указать, где находится уголь, где железо и где нефть… Нам, конечно, хотелось поговорить с академиком о его редкой специальности. Но мы рассудили так. Стоит ли отнимать хоть одну секунду у человека, если он думает сейчас о четырнадцати новых научно-исследовательских институтах и одном будущем сибирском
Пли проигрывает спор
Из-за утреннего происшествия Пли был не в духе. Он шагал по коридору и предавался мрачным размышлениям. Пли думал о том, что паровоз везет их слишком медленно и неизвестно, сколько еще времени они будут ехать до далекого Братска. Сладкие пирожки через день-два кончатся, и тогда ему придется есть кильки. Из служебного купе вышел толстенький человек в форме проводника, с пылесосом в руках. Это был заступивший на дежурство Пахомов. В другое время Пли вежливо бы с ним поздоровался, но сейчас он проворчал: — Вот тащится!.. Этот паровоз хуже черепахи! Пахомов зевнул, включил пылесос и заметил: — Держу пари, что через километр мы поедем быстрее. — Скорее ваш паровоз развалится, — усмехнулся Пли. — Но я готов спорить! — А я говорю, мы поедем быстрее! — рассердился Пахомов. — Нет, не поедем, не поедем! — уперся Пли. — Хорошо. Если поедем быстрее, ты уберешь коридор. Согласен? — Согласен! — Нет, для пылесоса ты еще мал, — передумал Пахомов. — Будешь разносить за меня чай! Вскоре поезд замедлил ход. Показалась станция. Здесь все было обычно: двухэтажный зеленый вокзал, маленький рынок под навесом, одинокий милиционер на перроне и забор с полустертыми большими буквами:
«КИПЯТОК».Пассажиры устремились к рынку покупать вареную картошку и огурцы. Пли тоже спрыгнул на перрон и услышал: пых-пых! Через два вагона от него стоял разгоряченный паровоз. — A-а, это ты, черепаха! — сказал Пли и подошел к большим колесам. Пых! — выдохнул паровоз горячую струю пара, и Пли испуганно отскочил. На всякий случай он стал подальше и заговорил вежливее: — Сердитесь не сердитесь, но вы устарелая техника. Сравните себя с «ТУ-104», и вам станет стыдно за свою скорость. Всем известно, что от Москвы до Ленинграда «ТУ» летит всего пятьдесят пять минут. Не успеешь позавтракать — вылезай. А вы всего-навсего паровая машина и как не пыхтите — не сможете повезти нас быстрее. Паровоз окутался паром и, возмущенно сопя, удалился на запасный путь. Через несколько минут к составу подъехала новая машина — большая, сильная, с крутыми дугами над крышей. Казалось, колеса так и катят сами собой. Машина — электровоз! Только тут Пли заметил над головой провода. Как смычком, поведет сейчас электровоз по ним своими дугами и, набираясь сил, легко помчит состав. Куда там пыхтящему паровозу! А в вагоне Пахомов радуется: — Проиграл, ворчун! Будешь разносить чай. Он ушел, просигналил с площадки отправление и, вернувшись, накинулся на Пли: — Ты думаешь, что проводник только спит, подметает да чай разносит! А ты лучше бы не спорил со мной, а спросил: что, мол, на вашей дороге сейчас главное? И я тебе отвечу, что не чай, и не пылесос, а электрификация. Гляди в окно, как едем. Летим, а не едем! Видал, какой красавец нас везет? И главное в этой машине — скорость. Сколько, думаешь, едет электровоз до Байкала? Пять суток, как паровоз? Нет, не пять, а всего трое суток. То-то и оно, что один электровоз подменяет четыре паровоза. И при этом, замечай, пыли в вагонах нет, салфетки и шторы чистые, значит, и проводнику работы меньше. Культурная машина! Разговаривая, Пахомов разливал в стаканы чай. Вскоре они двинулись в обход по вагону. Пахомов нес поднос, а Пли спрашивал, сколько кому требуется. Они заглянули во все купе, кроме восьмого. Дверь там была заперта, и Пли остался посторожить, не попросит ли академик чаю. И вот, когда Пахомов уселся на служебной койке и принялся пять чай, вбежал растерянный Пли и выпалил: — Академик просит горяченького! Пахомов поперхнулся. А Михалыч открыл глаза, приподнялся и зашипел, шевеля усами: — Четыре куска клади! Ну, скорее мешайте, тюфяки вы эдакие! Пли схватил стакан и исчез. Вернулся он через несколько минут. Глаза его сияли от восхищения. — Разложил! — выпалил он. — Так сразу и определил: четыре куска! Просит еще… Старик вздрогнул. — Клади пять! — приказал он. На этот раз Пли долго не возвращался. Михалыч покашливал, застегивал и расстегивал китель. Пли принес новость: — Говорит: зачем так много — пять кусков? Еще говорит, чтобы вы, дедушка Михалыч, зашли к нему.
С минуту старый проводник стоял неподвижно. Потом медленно застегнул китель на все пуговицы, пригладил усы и удалился — прямой, как телеграфный столб. Никто не знал, какой разговор происходил за дверью восьмого купе. Только когда старик вышел в коридор, усы у него победно торчали вверх. Пли стал героем дня. Он важно развалился на своей полке, а старик принес ему сначала леденцы, потом стакан сверхсладкого чая и, наконец, старые щипцы, какими контролер пробивает билеты. Мы тоже старались угодить Пли и подкладывали ему то пирожок, то халву, надеясь, что он вот-вот раскроет секрет академика. Но Пли на наши вопросы сказал: — Я ведь тоже могу разложить чай. В этом стакане, например, пять кусков. И пораженный Михалыч подтвердил: — Точно, пять! — Да что там чай! — воскликнул Пли. — Вы знаете, что мы едем по сибирской платформе? Здесь на каждом шагу — клады, и академик сказал, что он должен изучить эту платформу и указать, где находится уголь, где железо и где нефть… Нам, конечно, хотелось поговорить с академиком о его редкой специальности. Но мы рассудили так. Стоит ли отнимать хоть одну секунду у человека, если он думает сейчас о четырнадцати новых научно-исследовательских институтах и одном будущем сибирском