тело могло продержаться чуть дольше, вмещая лишь часть моей силы, ты бы сильно удивился… Но ничего, — взгляд чёрных глаз устремился к горизонту за окном. — Скоро я вновь смогу стать частью этого мира. Осталось совсем чуть-чуть. Я подожду.

Поездка до города занимала лишь полчаса, но когда извозчик остановился в привычном месте на стоянке, никто из дилижанса не вышел.

— Эй, господин, приехали, — позвал он, думая, что стражник, вымотавшись на службе, банально уснул.

Но и на этот раз никакого ответа не было. Со вздохом старик спустился с козел, дёрнул дверцу и обомлел. Внутри никого не было, только сквозняк гонял какую-то странную пыль, больше похожую на пепел.

— Всё… — прошептал извозчик, покрываясь холодным п о том. — Всё, это была моя последняя поездка для постовых стражников! Хватит!

Глава 1 С днем рождения, Архарт

Ощущаю, что стою под проливным дождём.

Что-то давит на плечи… Доспехи?

Неподалёку проход, проложенный в скале. Двери из камня высокие настолько, что можно подумать, будто тут живут великаны. Я не могу повернуться и осмотреть место, где оказался. Могу лишь безвольно наблюдать.

Что-то неведомое тянет вперёд, стократно сильнее силы воли.

Ноги волочатся по земле. Рука сжимает меч.

Бешено кручу глазами, рассматривая больше подробностей. Латы покрыты вмятинами, руки по локоть в крови, как и меч. Что происходит⁈

Подхожу ко входу, всё ещё не в силах повернуться.

Тяну свободную руку, чтобы толкнуть створки. Ладонь касается шершавого холодного камня.

Время здесь течёт медленно, будто мёд из разбитого кувшина, дыхание прерывается. Пытаюсь вдохнуть, чувствуя, как на плечи опускается вечность.

Аура такой силы, что я на её фоне даже не песчинка, а одна тысячная от неё.

Двери дрожат. Мощный громоподобный удар сотрясает их изнутри, отдаваясь мне в руку. Кто-то с другой стороны этих ворот хочет выбраться.

Страх сковывает меня.

Удары учащаются.

Я бы рад убежать, но ноги не слушаются.

Снова удары…

* * *

Я свалился с кровати, больно отбивая бок. Выругался, морщась от боли. Только вот стук, что слышался мне во сне, не прекратился. Кто-то тарабанил в дверь, причём, судя по ощущениям, уже долго и ногами.

— Да кто там, Даст тебя пожри⁈ — тихо выругался, протирая глаза.

Откинув в сторону старый плащ, служивший одеялом, я вскочил, поторопился к дверям. Спросонья чуть не влетел в косяк, но сумел-таки увернуться, в последний миг огибая препятствие. Стук прекратился, и я успел услышать слова:

— Этим вшивым аристократам только бы до обеда дрыхнуть!

Хотелось возразить, что сейчас только раннее утро, но стоило мне распахнуть дверь и увидеть перед собой главу стражи первого круга города, как всё желание говорить напрочь исчезло. Разговоры с таким человеком до добра не доведут. Как там говорил судья Карлтон? Подсудимый вправе хранить молчание, ведь всё сказанное может быть использовано против него самого.

Глава был не один, за его спиной маячили еще трое стражников в форме, только вот чинами уже попроще. Командир Перкинс окинул взглядом всклоченного со сна меня, презрительно кривя широкое сальное лицо:

— Наконец-то вы соблаговолили явить нам свой благородный лик, многоуважаемый барон Самвель.

Глава стражи даже не пытался скрыть свое отношение ко мне, почти с ненавистью глядя в лицо. Я был выше по титулу, только вот в данный конкретный момент выглядел явно хуже Перкинса. Впрочем, я испытывал к этому жирному борову вполне схожие чувства, так что наше мнение друг о друге было взаимно.

У главы стражи не было титула, но он обладал другим немаловажным богатством — материальным. Дом в зажиточном районе города, престижная учеба для сына и припрятанный сундук с серебром так уж точно имелся. Учитывая, что Перкинсу тот сундук дался потом и кровью, он обладал редкой нетерпимостью к тем, кто свои богатства получал по наследству, не прилагая особого труда к их заработку.

— Так какого… — начал было я, пытаясь выяснить причину появления отряда стражи на пороге моего дома в столь ранний час.

Но командир перебил, разворачивая переданный подчинённым желтоватый свиток.

— Барон Архарт Самвель, уведомляем вас о необходимости уплаты дворянской пошлины в размере пятидесяти кристаллов маны. В случае неуплаты вы будете лишены титула, земель и имущества. Вам будет предписано покинуть свои владения, — Перкинс оторвался от текста и перевёл взгляд на меня. — Но, губернатор так милостив, что разрешит тебе забрать из дома всё, что сможешь унести в своих ручонках. Срок уплаты наступит через три дня.

После таких слов первым желанием было приложить Перкинса головой о перила. Если бы отец был жив, то эта тварь на пузе бы передо мной ползала… Я скрипнул зубами, все остатки сна слетели моментально.

— С чего вдруг? В прошлом году я…

— Ты глухой что ли, барон? Ну так прочитай сам, чай грамоте обучен.

Мне под нос грубо сунули свиток. Но я подобного обращения терпеть не собирался, в моей жизни и так хватало унижения. Прекрасно понимая, что усугубляю наши и без того нелёгкие отношения, я сделал шаг назад и протянул руку:

— Обучен, но с рук читать свои же документы не привык, — выжидательно посмотрел на главу стражи.

Он начал стремительно краснеть, его ноздри хищно раздулись, он слегка помял свиток, но был вынужден буквально бросить мне в руки документ. И я прекрасно понимал, почему: за его спиной стояли люди. Пусть они и из его же подразделения, но при желании я всё ещё мог написать на него и на них всех жалобу, откажи он мне в моём праве ознакомления. И пусть от моего баронства остался только титул, но тут он кое-что мог мне дать.

Я развернул список, скривился, разбирая на свитке всё то же самое, что зачитал глава стражи. И печать гербовую, губернаторскую, подтверждающую подлинность документа тоже увидел. Чтоб им всем провалиться к Даст, как будто мне без этого проблем не хватало!

— Ну что, барон, прочитал? — Перкинс всё-таки не выдержал и выдернул бумагу у меня из рук, скатал и отдал стоявшему позади стражнику. — Всё понял?

Боги, дайте мне сил сдержать и не броситься в драку! Это будет большим позором, но как же хотелось врезать по этой скалящейся морде. Он прекрасно понимал, что мне не достать таких денег. Все это понимали, а потому всё былое уважительное отношение ко мне исчезало буквально на глазах. И от этого мне хотелось биться головой об стену в бессильной злобе.

— Молчишь? Посмотрим, как ты запоёшь через три дня! Я лично приду посмотреть, как