когда у него еще была работа. Я даже помню, как он ошивался вокруг моей матери. В детстве тебе все кажется правильным. Ты не задаешь вопросов взрослым об их поведении. Но только сейчас я понимаю, что все было не просто так. Он преследовал меня всю жизнь. Шел со мной в ногу, пока я не замечал двойной тени. И вот мы вышли на свет. Друг против друга. Все карты на столе.

— Мальчик мой, вот мы и снова встретились, — седой мужчина с золотыми зубами сидел напротив в обитом мягкой тканью кресле. Словно король, он возвышался над моим обессиленным телом. Покрытом царапинами и кровью. Я перед ним на коленях, но уверен, что он не остановится. Я бы тоже не стал, если бы мы поменялись местами, — Открылись глаза? Я ожидал от такого сообразительного мальчика куда больше. Твоя мать… Ух, горячая была штучка. Жаль, что попыталась сбежать. Попыталась выйти из-под моего покровительства. Я всегда был за ней. За всеми, кто ее окружал. И выпустил я тебя нарочно. Хотел поиграть со старой игрушкой. Вспомнить эти голубые глаза, которые молили меня о пощаде. Увидеть знакомые черты лица… Хоть и обезображенные шрамом.

В ушах звенело. Я никак не мог поверить его словам. Все мое нутро отрицало это. Моя мать была его шлюхой? Его игрушкой? Да кто он такой? Тело порывалось встать и навалять ему. Но разум успокаивал мою вспыльчивость. Сейчас как в детстве не получится. Тогда на моей стороне была неожиданность и годы послушания. Тут совсем другой персонаж. Я отчего-то даже не задавался вопросом почему он помог мне с похоронами матери. Почему засвидетельствовал в суде за меня. Убийца отца так и не был найден. Я был единственным подозреваемым. Хотя и полиция в этом городе работала чертовски плохо.

— Мы с тобой не враги. Я видел тебя в деле. Видел твои способности. Твою вспыльчивость, — продолжал он, закуривая сигару. Легкие заполнил дым, и голос стал ниже, — Мы можем быть на одной стороне. Я никогда не мог забыть твою мать. А ты так похож на нее, — он подошел ко мне. Его сухие прокуренные пальцы взяли меня за подбородок. Я с силой старался не делать лишний движений раньше времени. Большим пальцем он открыл мой сжавшийся рот и стряхнул туда пепел. Язык обожгло жуткой болью. Я быстро постарался сплюнуть его, пока мужчина хохотал в своей излишне театральной манере.

— Я никогда не позволю оскорблять имя моей матери. И не стану твоим развлечением. Ты же знаешь, что на самом деле случилось с моим отцом? Уверен, что не боишься оказаться там же, — уже не выдерживая, выплюнул я. Он обратно присел на своей искусственный трон и вновь засмеялся.

— А ты так уверен, что ОН был твоим отцом? — во мне возродилась вся ярость. Я почувствовал жар, поднимающийся от затекших ног. Руки так и просились почувствовать хруст чужих костей. Но меня быстро схватили его подчиненные. Мальчишки в изысканных костюмах. Я вырывался, брыкался, но это было бесполезно. Я старался запомнить все. Оставить образ в голове для разработки плана отмщения. Но самым выбивающимся из этого пространства стали эти парни. В их глазах я ничего не видел. Пустота. На открытых участках кожа была красная. Отчасти от ожогов, отчасти от засосов. Мне стало противно. Он еще поплатится. Сколько жизней он изничтожил, скольких свел к сумасшествию и отчаянию? Больше он не сможет руководить этим городом из тени.

Часть 5

Они просто вышвырнули меня на улицу. Да он чертовски самоуверен. Было ли это частью его плана? Или он просто решил смотреть на ситуацию сквозь пальцы? Не знаю. Но это мой шанс действовать. Попробовать что-то сделать. Довести в этот раз дело до конца. Пока не стало поздно. Я собрал свои ломящиеся кости с грубого асфальта и поплелся к уже знакомому кабаре. К счастью, моя бывшая работа оставила в голове хорошее понимание всех закоулков и поворотов, и я быстро сориентировался. Удивительным мне показалось только то, что чем дальше я отходил от моего жуткого ночлега, тем больше становилось дилеров и преступников по подворотням. Видимо, возле своей альма-матер было не принято торговать.

Кабаре встретило меня вновь пьянящими запахами и видами. Тьма ночи уже накрыла город, а значит все зеваки проводили вечер в ласковых объятиях незнакомок. Только моя златовласка никому не давалась. Как тогда, со мной, позволяла смотреть, но не трогать. Она юрко проскальзывала между рядами пьяниц, избегая их жаждущих рук. В конце забега она заметила меня на пороге и вновь скрылась за темным занавесом. Я проникнул за ней, но никак не мог ее найти за яркими костюмами танцовщиц. Золотые волосы мелькали то там, то тут. Перья. Пеньюары. Все словно стали ею, и никто из них не был по-настоящему.

Наконец холодная рука схватила меня и увела в наше темное укрытие. Она протянула мне стакан виски со льдом. Я взял его. Удивленный и рассеянный, я сделал глоток. Горько. Как жизнь в этом городе.

— Ты видел его? — тихо спросила она с надеждой в голосе. Я кивнул, — Ты выбрался оттуда? Значит, все кончено? — долгое молчание. Отрицательный кивок. В ее глазах потухли сверкающие огоньки, которые были буквально мгновение назад. Теперь на нее словно накатилась вся усталость за годы жизни. Понурые плечи скрыли яркую красотку, которая обворожила меня. Я дал ей стакан, желая успокоить.

— Я узнал кое-что. Теперь я скорее умру, чем оставлю его живьем, — она сделала большой глоток, оставляя кусок льда во рту. И поддалась ко мне. Губы сплелись в страстном поцелуе. Холодок льда резко контрастировал с жаром наших языков. Это был удивительный поцелуй. Он пьянил хуже виски, убивал хуже мафиози, горчил хуже табака. Эта горечь последней надежды. Все, как и полагается в городе грехов. Голова стала кружиться. В глазах потемнело. Я не понимал, мог ли я открыть глаза вообще. С кончиков пальцев по телу пошло онемение мышц. Я оттолкнул ее. В проскальзывающих образах я увидел ее. Глаза превращались в светлое небо. Тело покрывали синяки. Я представил гребанного соседа, который делал с ней страшные вещи. Но ее глаза не винили меня. Они обволакивали любовью. Взгляд прояснился. Снова моя загадочная златовласка. На смену любви пришла ненависть. Смертоносность.

— Прости, но ты перешел не ту дорожку, — говорила она, выплевывая лед в ладонь. В нем был яд! Черт ее возьми. Все это был продумано. Я попался на удочку этих роскошных волос. Этих длинных ног, — Как жаль таких, как вы. Могли бы стать отличной игрушкой для НЕГО. А теперь мы оба понесем наказание. Скажи спасибо, что я выкупила возможность тебя убить помягче. ОН бы не стал делать тебе такой подарок.

Она вытащила из наряда какой-то порошок и растворила его в алкоголе. Выпила залпом. Противоядие. Но я был слишком слаб. Не мог сопротивляться. Сознание