Эмили. Садовником?

Леон. Не удивляйтесь, да. Не все с детства мечтают стать космонавтами, героями, ударниками какого-нибудь труда. С детства люблю цветы и прочие красивые растения. Когда мальчишки во дворе гоняли мяч и играли в войнушку, я почти всё время проводил в клумбе возле подъезда. Рыхлил почву, удалял сорняки, поливал в засушливый период. Обычно детям не доверяют подобных мероприятий, это же всё-таки ответственность.

Эмили. Да, кстати. У моего подъезда тоже была клумба, ей баба Тоня заведовала, так там попробуй, ступи или урони что-нибудь на её вотчину, тут же отхватишь по всем фронтам.

Леон. У нас клумбой заведовал дед Никифор. Мировой был дед. Он быстро разглядел во мне тягу к растениям и охотно стал вводить в курс дела. Я знал, какой цветок у нас что любит, где, за чем нужно пристально и кропотливо ухаживать, чем удобрять. Я, конечно, и с ребятами играл, но в этом нашем с дедом Никифором цветнике обитал куда чаще. Именно тогда и понял, что моё призвание в этом! Следить за красотой и порядком, ухаживать, присматривать, сохранять для мира красоту и чистый свежий воздух! Я мечтал о большом саде, в котором буду жить и работать с удовольствием и всем на благо.

Эмили. Но судьба — злодейка, сделала вас космонавтом!

Леон. Вы почти угадали. Космонавтом я не стал, но работаю действительно в космической промышленности. Я инженер конструкторского бюро.

Эмили. Ого! Ответственная работа!

Леон. Очень. Чуть что не так — кто будет виноват? Поэтому, как вы понимаете, нервишки расшатались. А вы, простите, на каких поприщах трудитесь? Если не секрет, конечно.

Эмили. Вы со мной так разоткровенничались, Леон, что мне теперь просто даже неловко отмалчиваться и что-либо утаивать. Я актриса.

Леон. Ух, ты? Точно, я вас где-то видел! Вы в каких театрах играете? Или в кино снимаетесь? Мне определённо знакомо ваше лицо. А я всё думал, где мог вас раньше видеть…

Эмили. Да нет, Леон, я не такого большого полёта актриса. В кино никогда не снималась, а играю в детском театре, и ещё веду детские театральные кружки. Впрочем, если у вас есть дети, тогда да, вы вполне могли прийти с детками на мои спектакли. Я сейчас Лису Алису играю в «Буратино» в муз комедии.

Леон. Нет-нет, детей у меня нет. Хм… странно, выходит, я ошибся.

Эмили. Но я ведь тоже обращалась к психологам.

Леон. Правда?

Эмили. Правда. И не раз.

Леон. Подождите! А у вас-то что случилось? Кот Базилио когти распускает?

Эмили. Оу, да я смотрю, вы в теме! Вы всё-таки ходили на наши спектакли? Ну, откройтесь же, у вас наверняка есть дети?

Леон. Нет-нет, клянусь вам, Эмили, просто кто же не знает Лису Алису и Кота Базилио? Читал в детстве. Я Вам больше скажу. Знаю даже Карабаса — Барабаса и Черепаху Тортиллу, и даже Дуремара!

Эмили. Я сражена! Наповал!

Леон. Так что у вас случилось? Почему мы с вами оказались братьями… Хм… Сёстрами… Нет, тоже нет, братом и сестрой по несчастью, вот так. Да. Хотя я тоже сейчас, наверное, лезу не в своё дело. Простите мне моё чрезмерное любопытство, я не имею никакого права лезть к вам в душу.

Разговор как будто бы окончен. Леон хочет его продолжить, но возникает неловкая пауза. Он стесняется лезть с расспросами, а Эмили выдерживает такт. Что-то соображает в своей головушке, поглядывает весьма многозначительными короткими взглядами на Леона, кротко улыбается. Помалкивает.

Леон принимает это молчание за конец разговора. Не дождавшись ответа, встаёт из-за стола, собирается уходить.

Эмили. Из-за детей!

Леон садится обратно.

Леон. А?

Эмили. Дети — те ещё нервотрепатели. Они прекрасные создания, вы не подумайте, я детей очень люблю, но многие детки умеют вампирить энергию, не знаю, понимаете ли вы то, о чём я говорю.

Леон. Понимаю, ещё как понимаю. У меня начальник — местный Граф Дракула. Как пообщаешься с ним, так потом без сил, а то ещё и с головной болью выходишь из кабинета.

Эмили. Вот-вот! Именно что без сил. А головную боль в нашем деле больше причиняют родители детишек. У всех куча требований, предпочтений пожеланий, а то и претензий. Для каждого родителя их ребёночек самый лучший. Вот и идёт грызня за то, кто должен играть Буратино, а кто Мальвину.

Леон. Театральные интрижки…

Эмили. Ещё какие!

Леон. И что психологи? Помогли?

Эмили. Обошла нескольких специалистов — но всё не то. Говорят, найти личного психолога так же сложно, как найти себе мужа или жену. Нужно найти того самого человека, который тебя будет понимать, который не будет к тебе относиться как к разменной монете среди прочего потока клиентов, который будет на самом деле искренне стремиться тебе помочь и не просто стремиться, но и реально помогать!

Леон. Согласен с вами, но где же такого человека найти?

Эмили. А вы знаете, я, похоже, такого встретила.

Леон. Да ладно!

Эмили. Серьёзно. У подруги в личной жизни проблемы, она искала человека, который бы смог всё наладить. И нашла! Но не психолога, а лучше!

Леон. Лучше, это как?

Эмили. Специалист, на приём к которому она записалась называется не психолог, а кайфолог!

Леон. Кайфолог? Что за бред, да такого слова даже нет!

Эмили. Не было. Теперь есть!

Леон. И… И что он, этот кайфолог. Он кайфы раздаёт? Учит кайфовой жизни? Научает получать от жизни кайф? Такой посыл?

Эмили. Вроде того.

Леон. Да нет, это точно какой-то шарлатан. Уже и так понятно.

Эмили. А вот как раз и нет! Подруга тоже отнеслась к этому кайфологу с осторожностью, попросила меня сходить на приём вместе с ней, в качестве поддержки.

Леон. А так разве можно? Беседа с клиентом ведь происходит тет-а-тет?

Эмили. Он, как ни странно, разрешил.

Леон. Он? То есть мужик там мозги вправляет?

Эмили. Мужчина, да.

Леон. Так. Ну и как?

Эмили. Мы обе вышли из его кабинета в полном восторге, даже, вы не поверите, обнялись с ним на прощание.

Леон. О!

Эмили. Ага…

Леон. То есть реально кайфанули, общаясь с ним?

Эмили. По-полной! Я к нему тоже записалась на приём. Иду послезавтра, раньше не могла, у него очередь, да он сам не всегда бывает в городе. Часто летает по миру то туда, то сюда.

Леон. Тогда я тоже хочу к нему попасть. Не угостите телефончиком?

Эмили. А… эм… Простите, не поняла. Мой номер телефона нужно дать? Или кайфолога?

Леон. И ваш, и его… Если можно.

Эмили думает, смотрит на Леона и его игриво — хитрый взгляд.

Эмили. Угощайтесь! Давайте свой телефон, я запишу и свои, и его цифры.

Леон передаёт