поучи меня, — погрозил кулаком Федя и запрыгнул в машину.

Старый погост был на выезде из деревни, на берегу у полноводной речки, носившей гордое название Чертянка. Характер у неё был вздорный и непредсказуемый, отсюда и Чертянка. Деревянная ограда погоста давно покосилась и местами отсутствовала, на могилах и возле крестов ещё лежал грязный нерастаявший снег, который скоро обещал превратиться в лужи.

Недалеко, возле редкой лесной поросли, Федя разглядел одинокую избушку бывшего могильщика Василия. Бородатый дед с крепкими мозолистыми руками встретил его на пороге дома и недовольно поглядел на гроб, пристёгнутый к крыше машины.

— …Не положено! Не стану и всё тут! — заупрямился старик, стоило Феде попросить выделить место для покойницы. — Не хоронят на погосте! Слышишь ты, дубина? Никого не хоронят тут больше! Не сегодня завтра Чертянка разольётся, опять все могилы в воде стоять будут! Нельзя!

Переговоры длились долго. Федя предлагал ящик водки — Василий посылал его ко всем чертям. Федя стал пихать старику часть похоронных денег, но не помогло и это. Дед сжимал кулаки и угрожал взяться за вилы, если Федя прямо сейчас не увезёт покойницу в Вешнянки, где ей точно найдётся место. Федя сурово пообещал уехать немедленно и бросить гроб прямо здесь, у порога дома. И только тогда Василий в сердцах плюнул и согласился, лишь бы от него отстали.

— Плохо ты это удумал. О себе одном печёшься, о других совсем не заботишься!

Место выбрали в углу, у самой ограды — подальше от реки, но дед всё равно ворчал, что вода дойдёт. Федя отмахивался, мол, какая покойнице разница, где лежать. Когда могила была готова, вдвоём они перенесли гроб и на ремнях стали спускать его вниз. Раскачиваясь и стукаясь о стенки тесной могилы, гроб погружался всё ниже и ниже, пока с гулким звуком не лёг на самое дно.

— Может, помолимся хоть об упокоении души Раисы? — предложил старик. — Или поминки в деревне справим, чтобы проводить её по-человечески, а?

— Закапывай! — непримиримо скомандовал Федя. — Мне все эти обряды глубокой древности нужны, как собаке пятая нога!

Земля застучала о крышку гроба. И только когда последние комья легли поверх невысокого холмика, Федя удовлетворённо хмыкнул.

— Крест бы надобно поставить, — тихо посоветовал Василий.

Федя окинул его равнодушным взглядом с головы до ног. Потом вытащил пару бумажек из пачки похоронных денег и сунул в мозолистую выпачканную в земле ладонь.

— Хочешь — сам ставь. А я сюда больше ездить не буду. И могилу её навещать не стану.

Развернувшись, Федя быстро покинул погост, сел в машину и уехал прочь. А Василий, кинув хмурый взгляд на свежую могилу, сжал деньги в руке и побрёл домой, мастерить крест.

Через неделю речка Чертянка разлилась. Её холодные грязные воды затопили берега, добрались и до старого погоста, подмывая захоронения. Дед-могильщик с тоской глядел, как заваливались на бок и падали изъеденные временем кресты и каменные памятники. Надев высокие рыбацкие сапоги, он прошёлся вдоль ограды, то и дело оскальзываясь на размытой глинистой земле.

Тихая могила в углу с простеньким деревянным крестом и именной табличкой тоже не уцелела. Из мутной воды выглядывал лишь крест. И Василий, покачав головой, вернулся домой.

Федя уже через пару дней спокойно забыл о старухе, как о страшном сне, что истаял былью. Он впервые вздохнул полной грудью. Но надышаться всласть едва ли успел. В субботу ему позвонила из деревни Зоя, сказала, что могилку Раисы подтопило.

— И что с того? — хмуро отозвался Фёдор, который как раз только растянулся на диване, готовясь поиграть в приставку и насладиться заслуженным выходным. Выходным, когда в кои-то веки не надо было тащиться за сотню километров в деревню к старухе и слушать её причитания.

— Нужно бы приехать. Может, насос у кого одолжить? Ты бы воду откачал…

Федя закатил глаза и сбросил звонок. Не успел он даже взять в руки джойстик, как позвонила Лида, видимо, уверенная, что ей точно удастся переубедить непутёвого внука.

— Душа Раисы покой не обретёт в сырой земле. Многим в деревне она уже во сне приходила. Надо перезахоронить… — только начала она, а Фёдор уже закончил этот разговор, нажав красную кнопку. Оба номера нашли свой бесславный конец в чёрном списке.

Пока что покой никак не мог обрести один лишь Федя. Он не без раздражения сходил на кухню, смешал в гранёном стакане виски с колой и вернулся на диван. Сделал большой глоток. Напиток скользнул по пищеводу в пустой желудок, обжигая приятным теплом. В голове у Фёдора сразу стало легче, а мысли о противной старухе забились в дальний угол сознания.

До позднего вечера Федя упоённо проходил новую добротную хоррор-игру. Бегая по тёмным тоннелям военного бункера и спасаясь от обосновавшегося там мутанта, он прикончил не один коктейль. По телу растекалась мягкая нега безмятежности, а на улице уже царил густой полумрак весенней ночи. Из раскрытого окна веяло свежестью и лёгкой прохладой.

Когда Федя, прикусив от напряжения кончик языка, крался героем мимо охотившегося мутанта в тесном коридоре, вновь зазвонил телефон. Федя дёрнулся от неожиданности, монстр его мгновенно заметил и с особенным удовольствием сожрал. На экране пошла мрачная анимация смерти.

— Алё! — гаркнул в трубку Фёдор, расстроенный, что придётся всё проходить с последнего сохранения, которое по закону подлости было сделано довольно давно.

Со стороны звонящего не доносилось ни звука. Федя не глядя увеличил громкость и повторил:

— Алё! Я слушаю!

Ему не отвечали, но на том конце трубки появились посторонние шумы. Фёдор прижал телефон плотнее к уху. Ему показалось, что журчала вода.

— Холодно… Тут так холодно… — неожиданно громко прошептали Феде прямо в ухо ломким надтреснутым голосом. Он даже вздрогнул и отстранился, чтобы взглянуть на экран.

Там высветилось имя абонента — «Старуха». Так в телефонной книжке была записана Раиса.

Федя не поверил собственным глазам, но удивление быстро схлынуло.

— Алло! — недобро рявкнул он в трубку, сжимая её так крепко, будто она пыталась вырваться из пальцев. — Эй, вы там, вы меня слышите? Зоя, Лида, это вы? Или это кто-то ещё из деревенских? Это не сработает! Звоните хоть с какого номера, я не приеду больше в Порубы!

Он сбросил звонок, выключил телефон и вернулся к игре. В груди нарастало раздражение от глупых уловок деревенских — почему-то судьба покойницы всех чрезвычайно волновала. Хотя Феде казалось, что её никто там особо не любил — все заботы сваливали на него, как на внука. Но вот теперь они отчего-то были готовы пойти даже на подобные уловки, лишь бы