- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (6) »
этакий, как у нас говорят, бриль соломенный. У одного — косынка шелковая в полосочку, а еще у одного — так целая дамская шляпа с пером и с вуалькой.
У меня голова завертелась, когда я на них посмотрела.
Мне бы бежать надо, пока они там в дядю Федю стреляли. А я — не могу. Ноги не двигаются. Стою по колено в воде и смотрю, как наша лодочка от бандитов удирает.
Дядя Федор так и ушел от них невредимый.
Рассердились бандиты. Плюнули. Заругались. И сразу на меня накинулись.
— Ты кто, — говорят, — такая? Тебе что здесь требуется?
А я забубнила чего-то, заплакала. Потом говорю:
— Я, дяденьки, за Ночкой приехала.
— Ты зачем врешь? — говорят. — За какой дочкой? Какая у тебя может быть дочка?
Я говорю:
— Да не за дочкой, а за Ночкой. Это корова у нас так называется…
Который в шляпе с пером, приставил к моему носу наган и говорит:
— А это вот нюхала? А ну, говори правду, а не то зараз дух вышибу…
И так наганом нажал, что носу больно стало.
Я еще громче заплакала и говорю:
— Я вам правду сказала.
— Нет, ты не правду говоришь! Ты врешь! Отвечай: кто тебя сюда послал?
Я говорю:
— Никто меня не посылал. Я за коровой приехала. Пустите меня, пожалуйста, у меня корова с утра недоенная ходит.
Они друг на дружку посмотрели, головами покачали и говорят:
— Ловко придумано. Ничего не скажешь…
А потом этот, который в шляпе, взял меня за плечо, сдавил его со всей силы и говорит:
— А ну, пошли к атаману. Разберемся…
Коровы
Я всю дорогу плакала. Да так еще плакала, так орала, что даже бандиты не вытерпели. Один какой-то с бородой, в бриле соломенном, остановился и говорит: — Тьфу! Не могу. Все уши заложило от ее крика. Тут и другие остановились. Говорят: — А ну ее! Таскаться с ней… Может, она, и верно, за коровой приехала! А тот, который в шляпе, ногой топнул и говорит: — Бросьте! Знаем мы, какие тут у них коровы. Никаких тут коров нема! Тут… И только сказал «тут» — будто назло ему где-то впереди как загудит: — М-у-у-у-у!.. Я сразу очухалась и плакать перестала. Вижу: навстречу нам из лесу на лужок выходят коровы. Впереди — белая, за ней — пегая, потом еще какие-то, а потом — кто вы думаете? А потом вижу: Ноченька, красавица наша идет! Я как закричу: — Вот она! Вот она, моя корова! Видите — черная, которая с беленькой звездочкой! И бежать уж хотела. А бандит в шляпе схватил меня за плечо и говорит: — Стой! Потом говорит: — Вот я тебе что скажу. Это твоя корова? Да? Так ты ее позови. Кликни. Если она отзовется, если пойдет, — значит, правда. А если не пойдет, значит, неправда, значит, ты брешешь, значит, ты — красный разведчик.Испытание
Я обрадовалась. Говорю: — Ладно! А сама думаю: «А вдруг не пойдет Ночка? Вдруг не откликнется?» Ведь все-таки, сами понимаете, это корова, а не собака… Вздохнула я тихонечко и говорю: — Ноченька! Ночка!.. Она — хоть бы что. Даже головы не повернула. Идет, не спешит, травку жует. Тогда я погромче говорю: — Ночь, Ночь, Ноченька! Вижу — Ноченька голову подняла, губами шевелит, будто воздух нюхает. А потом в мою сторону посмотрела и пошла. А я — к ней навстречу. За шею схватила и — целовать. И опять чуть не плачу. — Ноченька ты моя, Ноченька! — говорю. — Бедная ты моя, бедная! Вымечко-то у тебя как разбухло. Пить ты, наверное, хочешь, бедняжечка!.. А Ночка меня узнала, трется об меня и локоть мне своим шершавым языком лижет. Тут уж, конечно, бандитам пришлось поверить, что я за коровой приехала, а не за чем-нибудь. Даже этот, который в дамской шляпе, и тот поверил. — Ну что ж, — говорит. — Твое счастье. Шут с тобой! Забирай свою дочку или бочку и — катись отсюдова. А я думаю: «Куда же мне катиться?» Потом думаю: «Ясно — куда. К Стахеевской мельнице. Сейчас, как они только уйдут, я потихонечку по кустикам да по залескам и погоню мою Ночку к плотине. Может, успею еще. Может, еще наши ребята, на счастье, не взорвут ее к тому времени…»Атаман Соколовский
Но и тут мне не повезло. Только мы с бандитами разговор кончили, не успели попрощаться, слышу: копыта стучат. Вижу: из лесу на лужайку всадники скачут. Мои бандиты, как увидели их, испугались чего-то, побледнели. — А ну, — говорят, — ребята, сторонись! Атаман едет! А он, атаман этот, к ним подскакал, плеткой взмахнул и кричит: — Вы чего тут треплетесь?.. Варнаки!.. Сам он усатый, в папахе, седло у него шелком вышито, а на боку целых две сабли — одна с золотой рукояткой, а другая с серебряной. Бандиты, я вижу, еще больше испугались, потемнели все и говорят: — Да ты не ругайся, Соколовский. Чего там. Мы же в разведке тут. А он их не слушает. Кричит: — Какая разведка? Какие вы к черту разведчики? Пока вы тут баклуши бьете, красные черти мост успели спалить!.. Бандиты ему говорят: — Мы же не виноваты. А он им: — Не виноваты?! Раскраснелся весь, зубами залязгал. — Я вот, — говорит, — вас всех сейчас постреляю за такое дело. Потом меня увидел и говорит: — А это кто такая? — А это, — говорят, — девочка. За коровой пришла. Он еще больше покраснел, даже позеленел и говорит: — Видали? Красные там оборону готовят, мосты жгут, а они тут, черти, с грудными младенцами прохлаждаются! Я не обиделась, правда, что он меня грудным младенцем назвал, но только думаю — надо сматывать удочки. А то, глядишь, и тебе попадет от такого бешеного. Их уж там полная лужайка набилась, этих бандитов. Кто на коне, кто пеший… Коляска еще какая-то приехала. Шумят, орут, ругаются на чем свет стоит. Я думаю: «Ну, до свидания. Я пошла». Подняла какую-то хворостинку, огляделась и под шумок погнала свою Ночку в кусты.«Кирпичом по голове»
До кустов не дошла — слышу за спиной: — Эй, дивчина!.. Оглянулась — вижу: ко мне атаман подъезжает. У меня сердце захолонуло. «Что еще? — думаю. Этак, я думаю, — с вами и через час до плотины не доберешься». А он на меня зверем посмотрел и говорит: — Ты тутошняя? Я говорю: — Да, тутошняя. Тогда он пониже ко мне нагнулся, по сторонам посмотрел и говорит: — Скажи, далеко отсюда будет Стахеевская мельница? У меня сразу и хворостинка на землю полетела. Меня будто кирпичом по голове стукнули. Даже губы затряслись. Я говорю: — Какая мельница? Не знаю я никакой мельницы. Никакой мельницы тут нет. А он: — Как это нет? Ты зачем брешешь? Нам же хорошо известно, что тут где-то есть мельница, и около мельницы — плотина. У меня в голове мысли, как колесики в часах, завертелись. Я думаю: «Как же это?- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (6) »