- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
Рассердился.
— Мне, — говорит, — перед отцом за тебя отвечать!
— Да? — говорю. — А за тебя, интересно, кому отвечать?
— Еще рассусоливать?! Пигалица!.. Марш!!
Ну, я спорить не стала больше, поглядела на него как следует и пошла.
Взрыв
До угла не успела дойти — как бахнет! В ушах зазвенело. И даже в глазах темно стало. Оглянулась — все небо черное. И сразу на улице дымом запахло. Я думаю: «Что это? Откуда?» А потом вспомнила: «Мост!» Очень мне захотелось на реку побежать, поглядеть, как этот взорванный мост гореть будет. Но не пошла. «Нет, — думаю. — Надо и правда домой спешить. А то я даже и дверь на замок не закрыла. Да и поздно уж — пора за Ночкой в стадо бежать…» Подумала так и похолодела. — Ой, батюшки! Милые мои! Ночка-то! Ночка-то ведь моя — за рекой?! «Что же мне делать? — думаю. — Миленькие!..» У меня даже слезы из глаз брызнули. Закричала я тут, как сумасшедшая: — Ноченька моя! Ночка! И побежала к реке.Мост горит
Я думала, — может, еще проскочить успею. Да нет, где уж тут проскочишь… Еще издали, за две улицы, слышно было, как трещали в огне сухие сосновые балки. Люди бежали к реке с баграми. Наверное, не знали, в чем дело. Думали, что пожар. А на берегу уж весь город собрался. Я еле протискалась. Все шумят, кричат — радуются, что бандитов обманули. А я стою, как дура, и плачу. Тут уж и думать нечего было, чтобы на ту сторону пробиться. Из-за дыма да из-за огня даже не видно было, что на той стороне делается. Вдруг мне послышалось, будто на том берегу теленочек закричал. А потом колокольцы как будто звякнули. Потом слышу: коровы мычат. А уж в толпе кто-то кричит: — Стадо идет! Стадо идет! Куда они? Гоните их! Ведь сгорят! Живые сгорят… А я хоть и на цыпочки встала и шею вытянула, а никакого стада не вижу. Только дым и огонь вижу и только слышу все ближе и ближе: «Му-у-у-у! М-у-у! М-у-у-у!» Да так жалобно, так печально, что и не хочешь плакать, а заплачешь.Плотина
«Ну, — думаю, — пропала моя Ноченька». И тут я вспомнила о Стахеевской мельнице. «А что? — думаю. — Попробовать разве?» Я даже не подумала о том, что Стахеевская мельница далеко, что туда полчаса бежать надо. «Ничего, — думаю. — Как-нибудь добегу. Через плотину переберусь, корову найду и обратно. Бандиты еще и подойти не успеют». Но до мельницы мне добежать не пришлось. Только я из толпы выбралась, не успела на дорогу выйти, вижу навстречу Вася идет. А с ним еще человек пять комсомольцев. Вася и рта раскрыть не успел, а уж я ему говорю: — Не ругайся, Васенька! У нас беда. — Что такое? — Ночка у нас на той стороне осталась. Он побледнел. Потом говорит: — Плевать. Ничего с ней не будет. Я говорю: — Как это так ничего не будет? А если ее подстрелят? — Ну и пусть, — говорит, — подстрелят. Не в этом счастье… Беги домой. Сейчас у них тут стрельба начнется. Бандиты подходят. Тут я не выдержала и говорю: — Нет, ты как хочешь, Васька, а я домой не пойду. Я лучше к Стахеевской мельнице побегу. — Это зачем еще? — говорит. А один комсомолец языком прищелкнул и говорит: — Опоздала, девочка! — Как это опоздала? — Да так. Опоздала трошки. Наши ребята только что побежали плотину взрывать.Дядя Федор
Что же мне делать было? Домой бежать? Нет, не могла я домой бежать: ноги не шли. На берегу уж никого не осталось, все куда-то попрятались. Только я одна сидела у самой воды и смотрела на тот берег. А мост все еще горел. И вода вокруг него была красная, огненная, блестящая. Пар над водой клубился. Что-то шипело, ломалось, трещало… И мне все чудилось, что на той стороне коровы мычат. А может быть, и не чудилось, может быть, они и правда мычали. Вдруг где-то близко-близко захлопали по воде весла. Я голову подняла — вижу: лодка плывет. А в лодке знакомый старик — дядя Федор, охотник. Он меня тоже заметил, положил весла и кричит: — Эй! Кто там? На берегу! Тетенька! А я и ответить не могу. Отвернулась и поскорей слезы глотаю. Тогда он к берегу пристал, поглядел и узнал меня. — О! — говорит. — Тетенька-то знакомая. Ты чего ревешь, тетка? Ну, я ему все рассказала — сквозь слезы-то. Он помолчал, веслом поиграл и говорит: — Жалко корову. Потом еще подумал, в затылке почесал, крякнул и говорит: — Э, была не была! Давай садись поскорей в лодку. Поедем твою буренушку спасать… У меня сразу и слезы высохли. Я сама лодку от берега отпихнула, на ходу вскочила; дядя Федор ударил по воде веслами, и наша лодочка на всех парах полетела на тот берег.Успеем или не успеем?
Я все думала: «Успеем или не успеем?» И все на тот берег поглядывала. А там у самого берега очень густой кустарник рос. И вот, я помню, думаю: «Если мы там, у этих кустов пристанем, — это хорошо. Там можно и лодку спрятать и самим притаиться, если надо будет». Дядя Федор изо всех сил веслами работал. А мне все казалось — тихо плывем. Я, помню, даже подгоняла его: — Дядя Федор, давай нажмем! Дядя Федор, поскорей, пожалуйста… А он только покряхтывал да головой кивал: дескать, ладно, не торопись, успеем… Вот уж до того берега совсем близко осталось. Вот уж травой запахло. Уж листики на кустах видно стало. Я на носу сидела. Мне не стерпелось, я встала; думаю — сейчас соскочу на берег. Уж и место себе глазами выбираю посуше. Вдруг что-то как хрустнет. Я думала — это днище о песок задело. А потом слышу: — Стой! Кто такие? Дядя Федор лодку с разгону как повернет. Зубами как заскрипит. — Садись, — говорит, — девка! Живо! Назад! А я — не знаю, что со мной сталось, откуда у меня храбрость взялась. «Нет, — думаю, — уж коли так случилось, назад не поеду». Взяла да и прыгнула в воду. И — бегом к берегу. А уж над головой у меня пули свистят. Одна, другая, третья. Оглянулась, вижу: дядя Федор далеко. Саженей двадцать уж отмахал. Лодка у него, как моторная, бежит. Пена вокруг. А весла над головой так и мелькают, так и мелькают, будто крылышки стрекозиные…Допрос
Я когда в воду прыгала, мне не страшно было. А как увидела этих бандитов, — ноги затряслись. Их там не много было: человек пять или шесть. Но я хоть и раньше о них слыхала, а все-таки не думала, что эти бандиты такие страшенные. Все они с ног до головы оружием обвешаны: бомбами, кинжалами, револьверами. Одеты не по-военному, а как-то чудно, будто на маскарад вырядились. Кто в офицерской шинели, кто в бушлате, кто в шубе овчинной. У одного на голове фуражка без козырька, у другого — папаха, у третьего- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »