- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (74) »
— Мальчик прав, — кивает старейшина в мою сторону. — Сначала пострадавшего необходимо допросить, а уж потом решать, что с ним делать.
Олгаф бросает острый взгляд на поджавшего хвост сына, но тот ничего не произносит.
— Между тем, — продолжает юный старейшина, — я кое-что понял. Принять решение, дабы разобраться в вашей склоке, нужно немедленно. Сначала ты, Ангвар.
Заместитель Иерарха резко вскидывает голову, чтобы хоть наказание принять достойно. Но нервно подёргивающаяся здоровая щека его выдаёт. Впрочем, это может быть последствие травмы — располосовал его Эма знатно, ничего не скажешь.
— Знаешь, Ангвар, какая добродетель лежит в основе любого крепкого объединения? — задушевно вопрошает старейшина. И сам же отвечает. — Наверняка ты сейчас подумал, что подчинение. Почти. Не подчинение, но смирение — вот что важно для любого человеческого объединения. И что же значит это смирение, Ангвар? А то, что каждый человек занимает ровно то место, которое ему принадлежит. Или которое, — Олгаф бросает косой взгляд на меня. — Способен взять и удержать силой. Ты понял, в чём была твоя главная ошибка, Ангвар?
— Да, отец, — смиренно склоняется повеселевший мерзавец. — Я пронесу ваши слова через отмеренный мне срок.
— Отлично! — хлопает в ладоши старейшина. — Тогда собирайся.
— Куда⁈ — мигом вскидывается Ангвар.
Мальчишка-старейшина кровожадно улыбается:
— Церковь Второго пришествия, монастырь Служения. Ну ты знаешь, тот самый, который на юго-западе, на границе с тролльей республикой.
Судя по вытянувшейся роже Агнвара — и правда знает, причём исключительно недоброе. Но спорить он даже не начинает — по всему видно, что тут как старейшина скажет, так и будет.
— Что касается пострадавшего, — продолжает Олгаф, — то до полного выздоровления он находится под моей защитой и ответственностью. Решение по нему я приму позже. Негоже оставлять парня без права голоса.
Над толпой повисает молчание, но спорить со старейшиной никто не решается. Я тоже не собираюсь: пусть эти двое голубчиков подуспокоятся, тогда-то я их и прищучу. Справедливость не терпит суеты.
— А теперь насчёт тебя, Макс, — поворачивается ребёнок ко мне. В его глазах мне чудится злорадство. — Я выслушал твои соображения и согласен, что в них есть рациональное зерно. То, что ты говоришь про силу и ответственность — так вообще хоть в учебник вноси.
Настораживаюсь. Если сейчас он меня хвалит, значит гадость приберёг напоследок, так? И Олгаф не разочаровывает.
— Только ты, Макс, — говорит резко, будто гвозди вбивает, — превратно понимаешь нашу и свою ответственность перед этой страной. И лучше будет, если ты познаешь груз ответственности на собственной шкуре. Поэтому ты…
— Что здесь происходит? — врывается в оглашение приговора голос Иерарха. Сам он появляется тоже, вместе с Игором и Рах Шаном. Сердий видит малыша Олгафа и замирает, неверяще на него глядя. — Старейшина?
— Да, это я, — скромно кивает пацан.
Следующие несколько минут идёт торопливый обмен новостями. Сердий рассказывает, что донжон успешно разрушен и прорыв ликвидирован. А способ борьбы с этой напастью уже нарекли методом Макса.
Наверное, я должен радоваться такой чести. Но сейчас перед моими глазами — тонкая фигурка Вирры, исчезающая в огненной вспышке. Первое имя в моей новой памяти, взывающее к возмездию. И вряд ли последнее.
Олгаф в общих словах пересказывает произошедшее в покоях Ангвара и решения, которые он уже озвучил. Иерарх недовольно хмурится, но спорить со старшим почему-то не спешит.
— Так что же вы решили насчёт Макса? — вкрадчиво спрашивает молчавший до сих пор Рах Шан.
— Отправлю его в какой-нибудь форт, пусть остынет, — отвечает Олгаф. — На дальнем севере есть парочка подходящих…
— У меня есть предложение получше, — радостно потирает руки советник, сверкая красными глазами. — Пусть поработает на благо Великой Росии в отряде вечных.
— Не имеете права! — тут же возмущается Орлина. — Только по решению суда! Там же сплошные преступники!
Рах Шан мило улыбается:
— Зато среди них он сможет многому научиться и применит свои способности по назначению.
— Кто такие эти вечные? — вклиниваюсь я. — Вроде раньше что-то про них слышал.
— Вечные — это специальный отряд для решения особых задач, — тоном заправского продавца говорит Рах Шан. — Подчиняются лично кайзеру, и никому кроме него.
— Вы забыли сказать, — неприветливо бурчит Орлина, — что туда попадают не просто так, а по приговору. Но мой сын — не преступник.
— Я согласен, — мгновенно взвешиваю все «за» и «против». Если я собираюсь стать по-настоящему сильным, мне кровь из носу нужно оказаться среди лучших. А не киснуть среди вечно ноющих стариканов вроде Ангвара.
— Макс! — Орлина возмущённо топает ножкой.
— Что ж, — задумчиво произносит Сердий. — В этом действительно есть смысл. Только пойдёт он туда официально в качестве наёмного помощника, а не осуждённого преступника.
— Как вам будет угодно, Иерарх, — чуть кланяется довольный Рах Шан.
— Я тоже пойду, — ожидаемо встревает Игор.
— Мал ещё, — отмахивается Иерарх.
Парень подскакивает к названному папаше и встаёт перед ним, нахально уперев руки в боки:
— Тогда я вызываю вас на поединок, Иерарх.
Физиономия Сердия забавно вытягивается. Он явно не знает, что на это ответить. На помощь тут же приходит многомудрый кхелот.
— Ничего страшного с мальчиком не случится, — говорит он так, что сразу ясно: врёт. — А чуть что не понравится — его сразу же домой отправят.
Иерарх хмурится, играет желваками, но в конце концов соглашается.
Мы отправляемся в тот же день, как только мой потрёпанный организм приводят в порядок. Отправляемся налегке, не взяв с собой ничего, кроме надетых на нас гиров. «Вам там всё равно ничего не понадобится,» — обнадёживающе скалился Рах Шан. Даже верный рюкзак, вернувшийся с ликвидации в целости и сохранности, взять не
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (74) »