ангелы, радуясь, дли б и длили

Блаженные дни, нет которым числа…

* * *

Не брось прохождения тесного,

Терпи, исполняяся твёрдости,

Помазанник Царства Небесного,

Царь сердца, лишённого гордости!

* * *

Может ли ленивый и презренный

Превзойти земное бытие?

Может ли конечный, перстный, тленный

Царствие наследовать Твое?

А Господь все прибавляет годы

И из милосердья прячет взгляд,

Не желая отнимать свободу,

Данную семь тысяч лет назад.

* * *

Совесть, ты дева иль птица,

Или источник хрустальный,

Что непрестанно стучится

В двери страны обручальной;

Что воспаряя над тленным

В небе высоком летает;

Что изливаясь слезами

Душу мою омывает?

Где-то в глубинах сердечных,

Где-то в просторах бездонных

Спрятана юная вечность,

Словно зарыта икона;

Словно источник подземный,

Ждущий кайла и лопаты…

Совести шёпот – как голос

Птицы. Небесной. Крылатой.

* * *

Верни мне дар любить, похищенный у предков,

Вглядись внимательней, как мне не всё-равно.

Как горлица, душа томится в тесной клетке –

Не тронута вода. Несклевано зерно.

* * *

Мои заботы, кажется, просты:

По-детски верить, не оскудевая,

Не возводя бумажные мосты,

И не рисуя в воздухе холсты,

А неуклонно ждать у двери рая.

Себя при этом бдительно теряя…

* * *

Вокруг аналоя ходили люди:

Раскрыты сердца, средоточены лица. –

Братьями… сёстрами будем!

«Во Христа крестистеся…

Во Христа облекостеся… елицы.»

* * *

Дожить до тридцати

И вдруг узнать,

Что некуда идти,

Что благодать

Кругом живёт,

И нужно только взять

Раскрытою рукой,

Но… (знающий, молчи!)

Ладони не разжать,

А в ней лежат ключи

От двери. Внутрь войти

Не раньше сорока

Позволит благодать…

Жди и терпи пока.

* * *

Утро земное – радость небесная!

Разве такое приснится?

Первыми Бога славят монахи,

Позже – и солнце и птицы.

* * *

В Божьем доме – в новом храме

Замолкает ночью пенье.

Спит январь в оконной раме.

Тишины благословенье…

Свет мерцающей лампады

Шлёт душе успокоенье.

Что ещё от жизни надо?

Тишины благословенье…

* * *

Ступенька, за которой небо –

Престол. Алтарь. Кадильный дым.

Минута преложенья хлеба.

Минута единенья с Ним,

На землю снизошедшим свыше

Для освященья моего…

И кажется порой, что слышишь

Дыханье ангелов Его.

* * *

Люди-деревья

Мы наполнялись жизни соками

С тех пор, как проросли в живущие.

Тянулись разумом к высокому

И сердцем верили в грядущее.

Любви ручьи журчали звонкие,

И были дни на ласку постные:

Вот годовые кольца тонкие,

Вот годовые кольца толстые.

Не обошлось без веток сломанных,

Пролитых слёз, задетой гордости.

И с ветром делали поклоны мы,

Чтоб не коснеть в ненужной твёрдости.

Небес с землёй соединения

Несуществующая линия

Терялась где-то в отдалении.

Всё ближе было небо синее.

Всё ярче было солнце истины,

Всё громче ангельское пение.

Мы трепетали каждым листиком

Томились от благоговения.

И те, кто выстоял в страданиях,

И не подрублен был беспечностью

Достиг корнями мироздания,

Соединившись кроной с вечностью.

Цикл «Прости меня»

* * *

Для кого, скажи, Христос воскрес,

Разве не для нас, страстями пьяных?

Ангелы нападали с небес,

Я причислен с ними к лику окаянных…

* * *

Адамкаин

Я таился как зверь,

Но для совести нету запоров.

Я чурался людей,

А на лбу проступала печать.

Я укрылся в листве

Шелестящих земных коридоров…

Где ты? Где ты, Адам?

Я молчал. Я не смел отвечать.

* * *

Mea culpa

Прошлое жжет как ртуть,

Давит как глубина.

Я исковеркал путь -

В этом моя вина.

Дерзок я был и зол,

Жаден, угрюм, упрям.

В окна лез, вместо чтоб

Встать, подойти к дверям.

Дьявол меня стерёг,

Дьявол меня берёг –

Сотни и сотни миль

Адски кривых дорог.

Сколько посеял зла –

Нету ему числа.

Сколько невинных дней,

Столько шагов во тьму…

И почему Любовь

Божья меня спасла,

Путь возвратив и Жизнь –

Ведомо лишь Ему…

* * *

Оставь меня жить… Нет, не ради пустых обещаний –

Я знаю, что мне не исполнить святые заветы.

Но ради прощений врагов моих, ради прощаний,

И ради желания знать на вопросы ответы.

Жить в доме отцовском наёмником… раб своеволья,

Я, проклятый, тысячу раз все обеты нарушил.

Оставь меня плакать о днях отреченья и боли,

Когда я не смог сохранить мою грешную душу…

* * *

Угасает во мгле сияние неоплаканной ночи белой.

Я ищу одного – покаяния. И расплаты за всё, что сделал.

За минутное увлечение было брошено всё, что дорого…

Угасает во мгле свечение и сгущается тьма над городом.

* * *

Дела мои не умрут –

Предстанут на Страшный Суд,

Покажут пальцем – «Вот он

Нарушил отцов закон…»

Он совесть свою попрал:

Убил, возжелал, украл…

Почти не любил людей…

Обжора… Прелюбодей…

* * *

Прости меня, прости! Я вовсе не достоин

Не то, чтобы просить – и думать о Тебе.

По отношению к моей земной судьбе

Насмешкой кажутся слова «Христовый воин».

Едва жива душа, проиграны все битвы,

Желания порыв задул мою свечу.

Я снова променял на грешное «хочу»

Слова спасительной Иисусовой молитвы.

Упрёки совести найдут меня повсюду,

Мне места на земле отныне вовсе нет.

В ушах – звон двадцати серебряных монет

И стон отчаянья прозревшего Иуды.

Схватив рукой с земли птенца с крылом подбитым,

Я выпустил из виду стаю журавлей…

Осядет жизнь, как пыль, поднятая с полей,

А вечность, словно клад останется сокрытой.

Отвергший благодать, отринувший святыню

Я недостоин тлеть среди тюремных стен,

За грех расплата – смерть, не вавилонский плен.

Гони меня, неблагодарного, в пустыню.

В одежды брачные мне не дано одеться,

Надежда умерла, осталось лишь одно…

Зазнавшегося сердца обнажилось дно –

Лукавого, грехом изъеденного сердца.

Оттуда, изнутри пришла моя беда -

В испорченной душе начало всех падений.

Исчерпан весь запас нелепых извинений

И вынесен вердикт: «Извержен. Навсегда!»

Дитю пристало лепетать «я так не буду»!

Но не умножит ложь последний честный взгляд…

Я был на дне души и видел этот ад

И правду эту я навеки не забуду…

* * *

Я – червь, я коридоры делаю в земле.

Там, где прошёл я, остаётся пустота.

И мой отец был червь – их мир лежал во зле,

А наш был озарён сиянием креста.

Но что с того… я – червь, мой рот забит землёй,

И пустота – плоды моих трудов.

И пусть всю землю осиял Спаситель мой,

Я на поверхность к свету выйти не готов…

* * *

Вот гвоздь в моей руке, Невинный опозорен –

Прибъём Его ладонь!