Он не мог на меня смотреть. — Олив — моя дочь.

Меня оглушил белый шум.

Земля ускользнула из-под ног.

«Дочь».

У него есть... дочь?

У меня вырвался стон чистой трагедии.

— Прости, О. — Притянув к себе, он поцеловал меня в лоб. На его щеке появилась влага, заманивая в ловушку, из которой невозможно выбраться. — У этого ублюдка моя дочь.

Его голос снова надломился, и Гил склонил голову.

— У него моя плоть и кровь. На мне лежит огромная ответственность. Но он продаст...ее жизнь за твою.

У меня окаменели конечности. Откуда у него дочь? Когда это случилось? Как и с кем? Вопросы вертелись у меня на языке, но страх сделал меня слабой.

— Почему ты не сказал мне...

— Я не мог.

— Ты мог! Она твой ребенок! Полиция…

— Не в силах мне помочь. Мне уже не нужна их помощь.

— Отпусти меня. Я…

— Я не могу. — Еще один проблеск горя на его щеке. — Я не могу тебя отпустить. Прости, О.

Его отчаяние превратилось в безжалостность.

Любовь в холодность.

Он поцеловал меня в последний раз... и наклонился за веревкой.