— Ну хотя бы патронов у них нет. — Я убедился в том, что Белла тоже поняла этот ответ. — А сколько их там? How many?

— Вур манге? — Нахмурив лоб, блондин принялся беззвучно вспоминать английские числительные, считая на пальцах. — Элевен, твелв, сотин, фотин… Фифтин! Йа, фифтин!

— Пятнадцать… — Девчонка снова поняла всё без перевода. — И они чё, тоже все из Норвегии?

После моих пояснений белобрысый викинг лишь пожал плечами:

— Ней… Вет икке… Донт ноу.

Но, не смотря на такой ответ, Белла заинтересованно вылезла наружу ещё больше:

— А нет среди них, случайно, какого-нибудь Брокера? Или этой… Венеры? — Дотянувшись до меня, девчонка настойчиво постучала по плечу. — Рик, ну переведи!

Когда я справился с переводом, озадаченный Хард снова ответил пожиманием плеч:

— Вет икке…

— Хм… — Юная морячка поднялась и выглянула в иллюминатор на туманный берег. — Потолковать бы с кем-нибудь из них по душам… А потом уж и транспорт поищем…

— Транспорт? — Норвежец, не сводивший с девчонки глаз, смог прочесть по её губам знакомое слово. И тут же радостно затараторил. — Йа! Зей хэв транспорт! Бикоз ю кан нот чейз шипс визаут транспорт!

Замерев, словно боясь спугнуть удачу, Белла медленно перевела взгляд на меня. И, указав на парня одними только глазами, вкрадчиво осведомилась:

— Я же правильно щас поняла…

— Йа… — Я размял ноги и подтянул к себе найденную в контейнерах новую одежду моего размера — дорогую итальянскую сорочку, плотную кожанку и толстые лыжные штаны. — Хард говорит, что без транспорта за вот такими вот дрейфующими сокровищами не угонишься. Так что где-то там в тумане он у них есть. Если ещё не уехали, конечно…

— Куда⁈ Да я им щас уеду! — Немедленно засуетившись, девчонка, кажется, хотела тут же приступить к реквизиции средств передвижения на нужды своего молодого государства. — Тут такое, а они…

— А они, похоже, и сами не против пообщаться. — Мягко подхватив её за тонкое плечо, я остановил суету и подтолкнул девчонку к соседнему иллюминатору. — Видишь?

Через медленно расползавшиеся от моста клубы утреннего тумана по проезжей части топали три фигуры в длинных плащах. И сейчас, при свете слабого солнца, они выглядели не так уж и зловеще. Мрачные одеяния оказались всего лишь штормовыми костюмами, а глубокие капюшоны — широкими прорезиненными зюйдвестками. Для вчерашней погоды — самое то.

Двигаясь в нашу сторону, загадочная троица не оглядывалась и не старалась держаться возле укрытий. Прямые осанки тоже говорили о том, что их фланги и тыл кем-то надёжно прикрыты. И хотя у двоих силуэтов за спиной явно угадывались приклады винтовок, тот, что шёл посередине, нёс на плече универсальный символ перемирия: недлинную палку с примотанной к ней грязной, но, всё-таки, когда-то белой тряпкой.

— Хэ? — Поднявшись с пола рядом с нами, Хард привлёк моё внимание и указал на приближающиеся фигуры. — Ю… Ю вант спик виз зем, хэ?

При этом в его отрывистой речи послышались какие-то разочарованные нотки.

— То есть патроны у них всё-таки могут быть? — Задав вопрос сначала по-русски, чтобы его поняли Белла и Рикардо, я тут же повторил его уже на языке, понятном для юного викинга. — You think they could have bullets still?

Тот ожидаемо нахмурился. Но, как выяснилось, вовсе не из-за моего секундного недоверия:

— Зей до нот хэв патронен. — Насупленный парень упрямо мотнул подбородком. И, перенеся суровый взгляд на шагающую троицу, чуть слышно процедил сквозь зубы ещё тише. — Виз зе ласт буллет зей килд май фазэр…

Глава 2 Первобытный бартер

— На их месте я бы сейчас потребовал не только корабль, но и его шкуру. — Указав на нашего нового знакомого, я закончил перевод слов норвежца для Беллы и Рикардо. — Да и наш новый приятель, как вы теперь понимаете, сам не против искупаться в их крови. И наплевать ему на то, что сейчас нам нужно от этих ребят вовсе не это…

— А, может, мы сами тут какие-нибудь велики найдём? — Осторожно предположил юный музыкант. — Да хотя б самокаты… Как представлю, что щас опять пешком тащиться…

— Может и найдём. — Отвечая на вопрос, я не сводил глаз с Харда. — Но время поджимает. В Питонии или Камчатке нам нужно было быть ещё вчера, как я понял.

— Угу! — Тихо, но нетерпеливо поддакнула девчонка. — А то может, уже и некуда будет возвращаться… Фиг его знает, чё там этот Брокер со своей Венерой задумал…

Норвежцу же нужно было отдать должное: после того, как сама ситуация поставила перед нами вопрос ребром, Хард ни на секунду не отвёл от меня острого взгляда своих светлых глаз. Да, пожалуй, и я на его месте, наверное, не стал бы договариваться с убийцами своего отца. Хотя, возможно, никогда его и не видел.

Но парень оставался хладнокровен — и во время размышления, и тогда, когда всё-таки начал озвучивать собственное мнение по вопросу предстоящих переговоров:

— Хэ Рик… — Не смотря на то, что из приоткрытой двери ощутимо сквозило, норвежец совсем перестал дрожать. Зрачки расширены. Очень переживает, на самом деле… — Ю сэйвд май лайф, хэ… Ит минс… Ит минс ит ёрз нау. — На миг он всё-таки метнул взгляд в сторону, на остановившиеся неподалёку от пролома фигуры загадочных парламентёров. Но когда снова вернул зрачки на меня, в них оставался всё тот же вековой скандинавский лёд. — Ю десайд ват тут ду виз ит.

В такой ситуации подсознательные привычки требовали от меня не ни в коем случае не отводить взгляд первым. И некоторое время, пока я молча раздумывал над ответом, мы буравили друг друга, словно персонажи с какого-нибудь киношного постера про типичное противостояние бобра с ослом.

Пока совсем рядом снова не раздался осторожный, чуть слышный шёпот Беллы:

— Рик… — Тонкий, но острый пальчик аккуратно ткнул меня в плечо. — Чё он щас сказал, а?

Хард тут же перенёс взгляд на губы девчонки. Должно быть — привычка из-за глухоты…

А Белла шепнула ещё тише:

— А то у меня ващет четвёрка по инглишу была…

Парень быстро метнул взгляд обратно на меня. Нет, поздно. Я выиграл.

Но вот что сейчас точно не нужно делать, так это позволять ему откровенно терять лицо перед девчонкой и чернокожим пареньком, который был заметно младше него самого… Даже если он сам пока это не вполне понимает…

И я немедленно тоже обернулся к юной морячке:

— Наш северный друг утверждает, — я указал на норвежца, чтобы тот точно понял, что речь о нём, — что, раз я ему жизнь спас, то мне тогда и решать — как с ней поступить дальше. Наверное, какие-то викингские традиции.

Вернув взгляд на белобрысого парня, я расслабил лицо и