чего мы столько работаем? Почему не сделать больше парков?
— Люди должны работать, чтобы выжить. Моя задача обеспечить всех работой. Парки не нужны для выживания. Отдых поддерживает жизненный тонус, но отдых можно обеспечить по-разному. Увеличение количества парков не рационально.
Впереди показалась распределительная станция. Не высокое, но весьма просторное здание в форме восьмиугольника. Ничего лишнего. С каждой стороны вход и выход. Потоки людей, повинуясь сигналам искусственного интеллекта, двигались, будто детали четко выверенного механизма. Направление движения периодически менялось, не приводя к столкновениям.
Вместе со своей группой Гелон спустился под землю. Их уже ждал вагон с розовым квадратом. Весь транспорт был сосредоточен под землей. Сложные лабиринты пронизывали практически все пространство под городом. Из истории Гелон знал, что когда-то по земле на колесах ездили машины. Сейчас это казалось дикостью. Электромагнитные поезда не загрязняли атмосферу и были намного экономнее.
Войдя в вагон, Гелон огляделся. На привычном месте сидел его приятель Юс-34, или просто Юс, как называл его Гелон. Человек лет пятидесяти с искорками в уголках глаз. Юс оживился, когда приятель сел рядом и тут же спросил:
— Вы смотрели сегодня новости?
— Да. Вы имеете в виду новую туалетную бумагу?
— Разумеется. Во время показа я вспомнил о вас.
Гелон немного смутился: «Неужели Юс намекает, что…? Да нет, быть не может».
— Почему же?
Юс хитро улыбнулся и уточнил:
— Вы единственный из моих знакомых, кто сомневается в пользе всего, что делает Система. Так вот, сегодня я с вами согласен!
— От чего же? — Гелон взбодрился. Обычно его считали чудаком со странными мыслями и не воспринимали всерьёз. Такой поворот приятно щекотал самолюбие.
— Вы разве не обратили внимания, какой ужасный цвет у этой новой бумаги? Она же мутно зеленая. Мне не нравится такой цвет. Старая бумага была намного лучше. Я даже выразил недовольство. Впервые в жизни! А все благодаря вам, молодой человек. Я спросил, отчего у новой бумаги такой отвратительный цвет. И знаете, что она мне ответила? — Юс прищурился.
— Что?
— Что цвет подбирался случайно, и что моя жалоба не первая. Если недовольных цветом наберётся пять процентов, то она его поменяет. Как видите, на нее можно влиять! — Юс сделал акцент на слове «можно».
— Теперь я призываю всех, кого знаю, жаловаться ей на цвет новой бумаги. Пусть она будет розовой!
— Розовой? Да-да, — растерянно пробормотал Гелон. Ему, конечно, было приятно, что Юс частично признал его правоту. Но проблема цвета ему казалась настолько незначительной, что энтузиазм сменился привычным унынием.
— Вы чем-то расстроены? — спросил Юс. — Я думал, вас обрадует моё маленькое открытие.
— Я не уверен, что розовый подойдёт. Но я рад, что вы тоже видите недостатки, — соврал Гелон и широко улыбнулся, чтобы сгладить неловкость.
Оставшуюся часть дороги они обсуждали вечерний сериал. Главный герой столкнулся со сложным конфликтом. Мариус очень любил свою работу, но после обеда его так склонило ко сну, что он заснул на рабочем месте. Теперь по правилам его могли перевести на более простую должность. Но даже мысль о другой работе вызывала у главного героя страдания. Как поступит Система в этой ситуации, оставалось главной интригой. Зрителей попросили выбрать свой вариант ответа. В общем, это было самой обсуждаемой темой последние пару дней.
— Как ловко она умеет закрутить сюжет! — произнес Юс на прощание, когда они уже поднялись наверх.
Оставшись один, Гелон задумался о словах Юса: «Бумага! Да разве меня волнует цвет бумаги? А может, мои вопросы такие же мелочные? Может, мне только кажется, что они важны? Ну и что, если кажется? Почему вопросы Юса вызывают интерес у других, а от моих отмахиваются? Почему, Юсу Система отвечает, а меня только воспитывает?»
Гелон вспомнил, как однажды спросил:
— Почему мужчины и женщины отличаются так сильно?
— Для разнообразия и эстетики.
— Почему тогда сортов сыра пятьдесят, а людей только два?
— Этот вопрос не корректный, на него нет ответа.
— Это все, что ты можешь сказать? Какая же ты великая после этого?
— Я знаю абсолютно все, что необходимо для выживания и удовлетворения любопытства. Твой вопрос иррационален.
Гелон тогда ещё не знал, какая реальность скрывается за этими словами, и потому беспечно продолжил:
— Неправда! Мой вопрос абсолютно правильный. Я что-то чувствую к женщинам. Они другие. Я не понимаю, почему так. Меня это беспокоит. Ты что-то скрываешь от нас.
— Вопрос о мужчинах и женщинах не корректен. Речь идет об эстетическом наслаждении. Неправильные чувства являются болезнью. Я вас беру на заметку, и если симптомы не пройдут, вам будет предоставлено лечение.
Дальнейший разговор стал бессмысленным и Гелон раздражённо замолчал, погрузившись в свои мысли.