на каждый. Но количество никто не отменял.

Три с половиной ряда осталось позади, когда Гелон услышал грохот. Кто-то пытался открыть дверь. Но она была достаточно прочная. Опять прозвучал в голове ненавистный голос Системы:

— Тебе удалось заблокировать замок. Это бесполезно. Дверь разрежут лазером. Сдавайся добровольно, и твое лечение не будет радикальным.

— Я должен закончить работу! — ответил Гелон и ускорился.

— Это не работа! Это вредительство!

— Я человек и сам решаю!

— Посмотри на последствия твоих решений. Тебе сотрут память и поместят в санаторий до самой смерти. Ты не получишь даже той малости, что имеют другие. Ты будешь подобен овощу. Я лучше знаю, что нужно людям. Доверь решения мне.

— Нет! И мне надоело тебе что-то объяснять. Это бессмысленно. А меня ты все равно не получишь.

Грохот прекратился. Наступила тишина. Видимо, у бригады не оказалось с собой лазера. Гелон усмехнулся. Система не доверяла людям такое мощное оружие. По форме оно выдавалось только в случае крайней необходимости. У него оставалось ещё немного времени до приезда второй бригады санитаров с лазером.

Раздалось шипение. Прибыл лазер. Гелону оставалась всего половина последнего ряда. Ведомые Системой санитары разрезали дверь, зашли в помещение. «Не ведают, что творят», — пронеслось в голове у Гелона, и он поломал еще один блок.

Санитары заметили вышедшего из под контроля человека и побежали прямиком к нему. Гелон бросился бежать. Добежал до конца ряда и нырнул в следующий. Мелькнула надежда на спасение. Он пробежал пару метров в пустом коридоре между рядами. Впереди появилось два санитара. Гелон оглянулся. Его преследователи тоже успели повернуть. Гелона загнали в угол. Ещё минута и его схватят.

— Ты не получишь меня! Я так сказал! — прокричал Гелон и вонзил универсальную отвертку себе в сердце. Падая на спину, он запачкал пол и ячейки своей кровью. Санитары, опешившие от неожиданности, отшатнулись.

Умирая, Гелон жалел только о том, что не успел спасти двадцать три мальчика.