Все трое принялись хохотать в трюме, чем привлекли к себе внимание офицера.

— Эй, вы, будьте тише, иначе нам придётся сбросить вас за борт. — Крикнул недовольный Жерар.

— Perdonaci^[3], офицер! — хихикнула Калипсо.

Жерар вновь скрылся в кромешной тьме внутренней части фрегата.

— У меня есть одна идея, как нам скоротать время. Раз мы начали вспоминать былые пиратские деньки, то почему бы не продолжить это делать? — предложил Пабло.

— Я только за. Уж больно люблю эту историю с порохом и ромом, так что не прочь это освежить. — согласился Лало.

— А моя любимая, когда вы, двое придурков, решили, что самое время постирать паруса нашего галеона. — с явным интересом вставила Аделаида.

— Попридержите коней, господамы, мы уделим время всему! А начать я предлагаю с… — Пабло задумался.

— Хм, а как насчёт истории про 8 пальцев? — предложил Паскаль

— Все за? Все за. Отлично. Ну что же, Эдуардо, напомни нам, как ты стал обладателем столь уникального прозвища. — с особенным наслаждением произнёс Пабло.

Аделаида с интересом приподняла своё тело, стремясь полностью погрузиться в этот увлекательный рассказ. Эдуардо набрал воздуха в лёгкие и начал своё повествование.

________________________________________________

^[1] исп. La Cucaracha, «таракан»

^[2] Прим. Двое друзей.

^[3] Прим. (ит.) Прошу прощения!

Глава первая. «Чики-брики, пальчик выкинь»

1715 год. Команда «Безумных Крыс» только что пополнила запас продовольствия и строительных материалов в порту Портобелло и постепенно удалялась от берегов Панамы на своём корабле «Властитель Вод». Путь им предстоял очень долгий, по крайней мере, недели плавания в открытом море, и пираты принялись развлекать себя, кто во что горазд. Джордж нашёл уединение с бутылкой рома, который украл у спящего зеваки, погрязшего в собственной рвоте. Тройняшки и Бамбук предпочитали находиться в компании Жирного Хью и его стюарда, притягиваемые жуткими рассказами о первых пиратах и вкусной едой, которой можно было насладиться, слушая информацию. Капитан отправилась к себе в каюту дабы вздремнуть — за последние пять дней она проспала всего 4 часа. Ну а Эдуардо по своему обыкновению составил компанию Пабло и Червяку в столовой, где располагался большой стол.

— Я только спустился, а вы уже тут как тут, джентльмены, ну что, как сегодня будем коротать время? — спросил Паскаль товарищей. Он заметил на столе пару дорожек наркотика, который был слегка пепельного цвета — вероятно, не самый чистый. — Эй, Червяк, что капитан говорила насчёт кокаина и опиума на судне?

Джимми услышал своего боцмана, но сперва решил снюхать улики: его ноздри, будто ветряные мельницы, разом подобрали порошок, и он мигом испарился со стола.

— Прости, босс, но мне просто необходимо взбодриться: я же буквально волшебник! Если бы не те полдня, что я колдовал над телом бедного «Первого», то он бы точно отправился на встречу с Дьяволом. — пытался оправдаться Червяк. — я обещаю, что такого больше не повторится.

— Я не доверяю словам людей, которые суют в нос что-то, кроме своего пальца. — Лало вздохнул и укоризненно посмотрел на своего коллегу. — Пабло, Червяк впредь твоя личная ответственность. Ещё раз увижу, что он нюхает — получите оба по жопе розгами. Я дважды не повторяю.

Боцман выражал явное недовольство увиденным. Эдуардо не терпел двух вещей: наркотиков и селёдки. Если в случае с рыбой его лишь пучило, то всякие белые порошки он презирал, полагая, что они затуманивают рассудок и делают человека более податливым — что для пирата было неприемлемо.

— Ну всё, Джим, ты мой. Завтра несешь ночную вахту. И послезавтра. И через два дня тоже. — загоготал Пенья, поглядывая на судового врача.

— Как прикажете, босс. — не без радости ответил Червяк. — но это же будет завтра, а пока может сыграем во что-нибудь? Фаро? Омаха? Бридж?

— Не-а, в карты рубиться нет настроения. Но у меня есть идея получше. — вставил Эдуардо. — Слыш, Червяк, вытащи из руки свой нож и дай-ка сюда.

Джимми ничего не оставалось делать, и он повиновался: врач отстегнул свой съёмный протез с правой руки и передал Эрнадесу Паскалю. Тот умело выхватил протез из левого подобия руки, который напоминал куриную лапку, подбросил кинжал в воздух и с ловкостью вонзил острие в стол.

— Итак, джентльмены, у нас есть нож. Что можно делать с ним на столе? — Лало в своём репертуаре загадал название игры компаньонам.

— Нарисовать пентаграмму и призвать Дьявола? Что ещё можно делать на столе ножом? — Предположил Пабло.

— Да много чего. Можно распять человека, например, — проговорил Джим.

— Ладно, я зря надеялся, что вы поумнеете за этот месяц. Всё, не напрягайтесь, а то ещё яйцо снесёте. — Раздосадовано произнёс Эдуардо. — Мы с вами сыграем в так называемый «Чики-брики пальчик выкинь». Суть игры проста, кладём левую ладонь на стол, предварительно растопырив свои пальцы, вот так. — Паскаль положил руку на древесину и его пальцы, словно веер, раскрылись перед смотрящими. — затем, берём нож, ну или, в нашем случае, протез Червяка, в правую руку, и начинаем бить им между пальцами, сперва медленно, но постепенно темп должен ускоряться, вот так.

Боцман Лало был в этой игре мастер. Он мог стучать ножом между пальцами с поразительной скоростью и точностью, так что взгляды окружающих не успевали уловить все движения острия. Этот трюк вызывал восхищение и изумление у всех пиратов на корабле. В этот раз Гонсало снова решил продемонстрировать своё искусство перед коллегой и врачом, показывая превосходство и умение в шутках и развлечениях.

— Ну короче, как-то так. Вот, начни ты. — Эдуардо передал нож Пабло. Тот его неуверенно взял, затем положил ладонь на стол, однако пару раз её убирал и вновь ставил на позицию, точно пытался прицелиться. Пабло занёс руку над второй, но замешкался.

— Так, в эти окошки между пальцами, по очереди, верно? — для подтверждения переспросил Пенья. — но я начну медленно. Не хотелось бы иметь сегодня за ужином на одну сардельку больше.

Пабло начал игру с некоторой неуверенностью, его движения были медленными и колеблющимися. Однако по мере того, как время шло, тычки становились более твёрже, словно удары молота. Через минуту его движения приобрели определенную грацию и скорость. Пенья не забывал о своей безопасности, поэтому увеличивал темп игры, сохраняя при этом контроль над ножом. Наконец, когда он достиг предела своих возможностей, боцман остановился, демонстрируя своё мастерство и умение.

— Не, погоди, надо передохнуть, я аж вспотел. Пусть вон Джимми попробует. — взволнованно произнёс Пабло.

— Ты