Елена Ненахова Сон в летнюю ночь

Летом тысяча девятьсот шестидесятого года курсант Оренбургского высшего зенитного ракетного училища Николай Шашков приехал в родную деревню в каникулярный отпуск.

Село встретило юношу буйством теплых красок и запахом свежескошенной травы. Николай спешил к матери, желая поскорее увидеть ее и одновременно страшась этой встречи. Переступив порог дома, он с печалью понял, что опасения были не напрасны. В жилище было оказалось неприбрано, грязные тарелки уныло стояли на столе рядом с засаленными стаканами и почти опустошенной бутылкой самогона. Не смотря на все обещания, мать продолжала пить.

Приученный в училище к порядку, Николай быстро убрался в доме, набрав в колодце воды, перемыл посуду, затем приготовил нехитрый ужин, почистив и сварив картофель.

Вытащив из сумки вещи, он принялся ждать мать.

Она вернулась, когда стемнело, и была навеселе. Увидев сына, мать улыбнулась пьяной, беззащитной улыбкой и протянула к нему руки:

— Коленька мой приехал! Кровинушка моя!

Николай с нежностью осторожно ее обнял, посмотрел на рано состарившиеся лицо и почувствовал острую жалость:

— Мам, — тихо произнес он, — зачем ты так пьешь?

Благодушное настроение женщины резко сменилось приступом агрессии:

— Яйца курицу не учат, понял меня? — Она замахнулась на сына, потеряла равновесие и точно упала бы, не подхвати ее Николай в тот момент.

Он осторожно довел мать до спальни, снял с нее сапоги и уложил в постель.

— Ты завтра в поле не ходи, мам, отдыхай. Я сам. — С этими словами Николай вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Пройдя к себе, он, не раздеваясь, упал на кровать и мгновенно уснул.

* * *

Несмотря на усталость, ночью Николай спал неспокойно.

Снились ему похороны Егора Кузнецова, разбившегося на мотоцикле четыре года назад. Моросил дождь, свинцовые облака, закрыв собой солнце, окрасили небо в мертвенно-серый цвет, сильный ветер время от времени налетал, пытаясь сбить с ног. Траурная процессия непоколебимо двигалась в сторону кладбища. Восемь крепких мужчин несли на плечах гроб с покойником, еще двое вели воющую от горя мать, поддерживая несчастную под руки.

Достигнув вырытой могилы, мужчины бережно и осторожно поставили гроб на глинистую землю. Люди подходили к усопшему, чтобы проводить в последний путь. Среди них был и Николай. Увидеть лицо покойника он не успел — прямо на белоснежный саван уселся непонятно откуда появившийся ворон. Он расправил крылья, склонил голову в бок и, посмотрев Николаю прямо в глаза, издал громкий каркающий звук…

Николай проснулся в полной темноте, сердце бешено колотилось. Дав глазам привыкнуть к сумраку, он встал с кровати и тихо направился к выходу из дома. Выйдя во двор, Николай подошел к колодцу, чтобы утолить режущую горло жажду. Пил жадно, вода стекала по подбородку и бежала прохладной дорожкой по шее прямо под рубашку.

Вдруг он почувствовал на себе пристальный взгляд, оглянулся по сторонам, никого не заметил, и, лишь подняв голову вверх, увидел большого черного ворона, внимательно и неотрывно за ним наблюдающего. У Николая мороз пошел по коже. Усилием воли скинув с себя оцепенение, молодой человек крикнул птице:

— Пшел вон! Чего расселся?

Ворон чуть приоткрыл клюв, а затем, взмахнув блестящими в свете луны крыльями, плавно слетел с ветки.

До утра Николай больше не заснул.

* * *

В поле было много работы: всем требовалось накосить травы для заготовки сена скотине на зиму. Там же Николай встретился с местными ребятами, с которыми, будучи школьником, дружил и играл в футбол — Петьку Некрасова и Сережку Никулина. Парни были рады вновь увидеть друг друга, наперебой расспрашивали Николая об учебе в училище, рассказывали о себе, делились новостями.

— Колян! Слышал новость? — Петька, широко улыбаясь, продолжил; — Ксанка за Андрюху Васильева пойдет! Свадьба на август назначена!

Оксана была одноклассницей Николая, а Андрей закончил школу на год раньше. Носил девчонке портфель до дома, защищал от хулиганов, по весне рвал ей нежные подснежники, но взаимности долго не получал.

— Никак уразумела Ксанка, что парень неплохой? — поинтересовался Николай.

— Гутарят, — Сережка заговорщицки наклонился к друзьям, — Оксанка тяжелая. Видать, уразумела, раз было у них… ну… все… — Он многозначительно приподнял брови, чуть отклонив голову вперед.

Николай подумал о своей Леночке — кареглазой, непреступной, гордой донской казачке, студентке Педагогического института, с которой он познакомился на танцах в училище.

«…раз было у них…ну…все…»

Пульсирующие волны побежали по телу вниз живота, Коля покрепче перехватил косу-горбушу и принялся косить, читая в такт широким движениям выученный в школе стих: «Раззудись плечо, размахнись рука…».

* * *

Домой он вернулся, когда солнце уже исчезло за горизонтом, выпил козьего молока, посидел поговорил с матерью и пошел спать. В ту ночь спал спокойно, как и в последующие.

Дни Николай проводил на сенокосе, гулял до заката с друзьями, помогал матери по хозяйству. Он уже и забыл о странном ночном кошмаре, но вот за неделю до отъезда приснился ему тот же самый сон. Траурная процессия, свинцовое неживое небо, гроб, ждущий часа, когда его опустят в сырую могилу, мать Егора, убивающаяся по сыну.

Неожиданно из гроба высунулась рука. Мать перестала плакать, убрала ту обратно. Мертвец высунул ногу, мать строгим шепотом ему сказала:

— Ну что ты, Егорушка, лежи спокойно, люди пришли, стыдно! Нельзя так!

Покойник резко сел в гробу, окинул толпу горящим взглядом и негромко произнес:

— Я-то что? Я хоть один помер, а вот он, — оживший труп указал окоченевшим пальцем на односельчанина Гришу Попова, — сам умрет и четверых за собой потащит!

Как только усопший договорил, на плечо к нему сел иссиня-черный ворон. Оба резко повернули головы в сторону Николая. Мертвый Егор впился выцветшими глазами ему в лицо и, еле шевеля губами, повторил:

— Сам умрет и четверых за собой потащит!

Николай проснулся весь мокрый от пота. Что за чертовщина снится?! Может, сходить в церковь к батюшке? Или рассказать кому? Да нет, на смех поднимут: комсомолец, курсант, будущий офицер, а такую чушь заводит! Бред это все. На солнце перегрелся. Надо просто в голову не брать.

Через неделю Николай уехал, никому о своем сне так и не рассказав.

* * *

Середина августа, 1960 год

Свадьба удалась на славу: накрыли добротный стол с четырьмя зажаренными на вертеле поросятами, самогон лился рекой. Люди пели, танцевали, поздравляли молодых. Андрей глаз