неслыханный оборот. Причиной тому были факты, что всё всплывали и всплывали. Ведь стоило Дамблдору заговорить, как одна ниточка потянула за собой десяток, а те, в свою очередь, ещё и ещё, и каждая новая улика, каждый новый факт со всё большей и большей ясностью говорили о том, что, пока вся Магическая Британия в неведении и праздности чтила своего, по сути, забытого ими на следующий же день героя, её, словно паук мотылька, оплетали невидимыми, но очень прочными нитями. И все эти нити так или иначе вели к Дамблдору и ещё нескольким, тем самым, кто и выполнял все его указания. А когда выяснилось, что всего исполнителей было именно восемь…

Именно поэтому желающих выступить в защиту старика на заседании так и не нашлось. Слишком много грязи было как на нём самом, так и на его непосредственных, как их окрестил обвинитель от ДМП, заместителях. Одни только списки жертв зачитывались не менее десяти минут. Имя, фамилия, дата, причина смерти и исполнитель. Чётко, сухо, почти по-военному, и даже так одна эта процедура заняла без малого девять минут сорок восемь секунд. А по её окончании на как-то вмиг сдавшего старика смотрели не иначе как со всепоглощающим отвращением. Завершилось же заседание после того, как выступающий в роли обвинителя Лорд Гринграсс поинтересовался, не считают ли почтенные лорды, что ни срок в Азкабане, ни даже поцелуй дементора для таких не могут быть чем-либо иным, кроме как только и исключительно милосердием. После чего выждал более чем театральную паузу и с истинно ситхской невозмутимостью, точно такой же, с которой в Сенате выступал ещё вменяемый Палпатин, предложил такое, что даже у самых бывалых и закалённых зашевелились волосы. Фантазии вот ни разу ни молодому в душе ситху было не занимать.

А в то время как предложенный им план действий не только одобрили, но и с каким-то прямо-таки маниакальным интересом и рвением привели в исполнение, вернувшийся к своим основным обязанностям главный аврор наконец-таки занялся местным падшим, так сказать, со всей должной в его случае тщательностью. Причиной такого его решения стало то, что вскрывшаяся в ходе допросов информация была попросту ошеломительной. И так как он и так уже вписался за младшего Поттера и не просто вписался, но ещё и более чем деятельно поучаствовал… В общем, одно на другое, и как вишенка на торт личная просьба одного из его учеников. Итогом стало то, что Горация Слагхорна Энакин допрашивал лично. И если при первичном допросе мужчина таки схитрил…

В общем, спустя немногим более часа известие о, вполне вероятно, что семичастной душе одного однозначно падшего недолорда достигло всех, в его получении заинтересованных. Следствием этого стал тайный приказ Министра на ликвидацию. Почему тайный? Да потому что общественности об этом знать вот вовсе даже и не обязательно. Итог же… итог был более чем закономерен, и спец-департамент во главе с самим Энакином, используя одним им подвластные пути Силы, указал на карте точки предполагаемого местонахождения столь противных самой сути Силы объектов. Не помешали ни щиты, как быстро выяснилось, Хогвартса, ни защитные чары, наложенные на к этому времени уже опустевший дом некогда благороднейшего и чистокровнейшего семейства Блэк, ни даже защита Гринготтса.

Одну ухоронку указал сам лорд Гринграсс, ещё две — принявший это задание буквально как личный вызов аврор Леншер. Остальные выявили оставшиеся две, одна из которых была в Литтл-Хэнглтоне, а вторая, как это не удивительно, — на территории Малфой-мэнора. Итогом последнего стало окончательное падение поднявших было после падения Дамблдора голову поборников чистой и, как они сами говорили, незамутнённой крови.

Двери Малфой-мэнора выставил настежь лично возглавивший пятёрку бойцов лорд Гринграсс, так показавший, что именно и о ком именно он думает. А затем были магический банк, дом Блэков и хижина Гонтов. Один осколок обнаружился в оставленном напоследок Хогвартсе. И это более чем красноречиво и убедительно доказало тот факт, что падший и логика… Нет бы бежать и прятаться, и не важно, что не помогло бы, уж точно не тогда, когда за твою жалкую и уже изрядно обгрызенную душонку взялся по-настоящему и более чем по праву носящий титул Тёмного владыки.

А пока взрослые плели свои подковерные и не очень интриги, один маленький, замученный собственным даром метаморф получил совершенно неожиданную и от этого ещё более желанную им помощь. Выглядела она как немногим более чем восьмилетний светловолосый мальчишка. В Мунго он пришёл вместе с практически заменившим ему старшего брата Гарри, а едва оказался в палате… Ну не мог столь светлый и чистый помыслами одарённый пройти мимо, а то, что батюшка у него чистопородный ситх, так и не такое бывает, и, как иногда говорит его сестра, даже бык и тот летает. Вот и Энакин летал, летал исключительно по-своему и, как следствие, мог то, чего не смог бы ни Гарри, ни даже его отец.

Ласковое, совершенно инстинктивное касание силы, и по прошествии немногим более чем пятнадцати минут маленький метаморф выглядел уже как вполне себе обычный для его возраста мальчик. Искусственность воздействия немного выдавалась неестественно нечёткими чертами лица, но тут уже мог справиться только он сам. Энакин ведь и не думал навязывать, и именно поэтому он лишь предложил, буквально нащупывая путь и словно бы подталкивая. По итогу лицо маленького метаморфа было чем-то схоже с тем, как по описаниям отца выглядели десятилетние клоны с Камино. Такие же чуть смазанные, словно бы не до конца сформированные черты. А затем… затем они весело болтали, и именно за этим занятием их и застал пришедший со смены аврор Леншер.

Шокированный столь разительными переменами, мужчина не придумал лучшего, чем крепко-накрепко обнять как спасителей, так и спасённого. Он так и не узнал о том, как же именно и что именно произошло, достаточно было и того, что его и без того натерпевшийся крестник вполне искренне улыбнулся. А последнего тем временем поджидал Хогвартс и множество всевозможных и более чем весёлых приключений.