печальным плавником и тут же всосал его в пожелтевшее нутро.

Ох уж эти динамичные центаврианские связки. Глотка у них тоже другой конструкции, пока Марат привыкал к этим коверканьям, три раза починил панель визуализации, два раза вакуумный туалет и разобрал к чертям собачьим шифровальный центаврианский аппарат. Связист потом очень долго, но непонятно ругался на центаврианском. В итоге же оказалось, что чинить надо было телескопический трап. Прыгать на взлётную полосу с высоты космовыхода никому не нравилось.

— Всё? Ну, спасибо, начальник. Тогда на утреннюю смену не буди. Это мне тут всю ночь ковыряться.

— Ковыряйс-ся. Бура вӧтась да эн кӧтась, — выдал центаврианец и отчалил к себе.

Марат хихикнул. По началу он сам так прощался с коллегами каждый вечер, но то ли произношение коми-пермяцкой «Т» оказалось проще, то ли эмоциональный посыл понравился, теперь так с ним прощались вообще все на корабле. Знал бы кто, что это значит, ей-богу, обоссался бы от смеха.

* * *

Пол в ангаре был залит непонятной склизкой жижей, Марат сразу запустил робота-уборщика и полез проверять источник. Огромный холодильник, напоминающий раздувшийся изнутри шкаф, он открывал с особой осторожностью. И было из-за чего. Капитан-центаврианец законопослушностью не отличался, не брезгуя левыми заказами, полу-контрабандой и нелегальными перевозками. Так что о какой-то части груза его, честного инженера, могли просто-напросто не предупредить. Нет, потом бы все, конечно, в грустных цветах коричневого раскаяния оправдывались перед ним, охали, ахали, но оторванную конечность не пришьёшь, это тебе не центаврианские ложноручки.

Техник встал сбоку и аккуратно потянул дверь на себя. На пол шлёпнулся предмет, похожий на слоёный, дрожжевой блин. Затем ещё один. И ещё.

— Ого! — вырвалось у Марата. Такого он точно не ожидал.

Уже без опаски он заглянул в гигантский морозильный шкаф: печально распластавшись по всем поверхностям, как расплавившиеся часы с какой-то знаменитой картины, тут и там лежали грустные светло-сизо-коричневые «блинчики». Из недр несло уксусом, раствор явно передержали. Странные пятна на полу, напоминающие постепенно высыхающие следы резиновых сапог вели куда-то вглубь отсека, видимо часть сырья успела укатиться туда. Марат с грустью представил, как будет шариться под холодильниками, пытаясь что-то отыскать, валяться на грязном полу, и постыдно спихнул задачу на робота-уборщика.

— Приём, приём, — позвонил техник по внутренней связи. — Сходите в камбуз, там, на продуктовом складе соберите все пустые трёхлитровки, которые найдёте, и отправьте сюда на погрузчике. Да, и мешок сахара. Да, это срочно!

— Ах, вы мои маленькие, — хмыкал Марат, раскладывая несчастных обитателей по банкам, посыпая сахаром, предвкушая, как через несколько дней будет пить чай с ними. — Настрадались-то как. Что ж за идиот недоразвитый вас так упаковал. Сейчас я вас покормлю.

Из-за чего потёк фреон он так и не нашёл, но раскуроченный испаритель с трубопроводом починил, на прощание гордо окинув взглядом работу. Хорошо сделанное дело, даже такое простенькое, всегда радовало и поднимало настроение. Даже если ты зверски вымотался, извозился во всём чем можно и не ел с Блука.

Холодильники смотрели на него разноцветными боками и покрывались инеем. Починенная система охлаждения должна была скоро взять своё. Разобравшись с колонией чайных грибов, рассовав их по банкам и отправив к себе в каюту, он ещё раз осмотрел помещение. Отчего-то ему казалось, что на этом складе должно быть как-то попросторнее.

Любопытство кошку сгубило и теперь, похоже, взялось за Марата. Он прошёлся вглубь, упёрся в фальшивую стенку и ахнул. Маскировочный мираж создавал видимость заполненного склада, но на деле прятал дальнюю половину ангара от чужих глаз с пассажирскими капсулами. Вопросы — «а когда это руководство успело установить такое, и почему он не в курсе» — стоило оставить на потом. Техник шагнул сквозь гало-пелену и оказался около капсул. Одна из них была со спящими внутри пассажиром, настолько толстым, что казалось ещё чуть-чуть и стеклянная оболочка лопнет, а вторая — пустая. Кто-то распахнул дверцу изнутри, с мясом вывернув из пазов, от выхода тянулась влажная цепочка следов. Кажется, несчастные чайные грибы пострадали именно из-за этого.

— Общая тревога! — объявил он по громкой связи. — У нас пропал один… пассажир.

* * *

— Ма-р-р-ра, ну Мар-р-ра, ну не шурши, — пенял ему начальник. А может отчитывал. По их центаврианской цветосхеме не поймёшь, то ли это оттенок пыльной розы, то ли бедра испуганной нимфы, что в корне меняло эмоциональный посыл. — Ну решили мы перевессси. Он осень, осень просссил.

— Конечно, он очень просил. И ещё наверно очень заплатил. Преступник, небось, какой-нибудь с Узма. Надеюсь, не разыскиваемый? — ругался техник.

Говорили, что обитатели Узма и их криминальная элита, частенько устраивают набеги на соседей, угоняют то ли в рабство, то ли просто съедают за недостатком собственного продовольствия, но раздавить этот гадюшник в зародыше, объединившись всем цивилизованным космосом никто не планировал. Родий, рутений и рений в таких количества на земле не валяются, а при нападении на их источник, всякое может произойти. Так и жили: Узм торговал из-под полы, прикрываясь блучанами, а центраврианцы, альфианцы и другие — цы надёжно закрывали на это глаза. Электроника сама себя не соберёт. Родий, рутений и рений сами себя не добудут. Плели, что даже инженеров похищают и продают на Узм, Марат всегда ежился на таких историях и очень аккуратно вёл себя в двести пятнадцатом секторе, из корабля не выходил. Мало ли.

Предчувствие говорило Марату, что эти проблемы будут покруче, чем брастакские котики или шешинерская взрывчатка.

— Не прессупник, не прессупник… Проссо беглец. С Блука.

— От чего беглец? Сбежал с каменоломен? Не отсидел свой срок до конца?

— Ма-р-р-ра, ну Мар-р-ра, он хороший человек.

Человеческая «хорошесть» у центаврианцев измерялась деньгами, причём «человек» тоже мог быть весьма далёким от гуманоидов. Просто понравился и всё. Ну, подумаешь, что при известии о внеплановом пробуждении капитан схватился за бластер, а его начальник стал серым в крапинку. Явный признак центаврианского стресса.

— Они! Там две капсулы, — подлил им стресса в огонь Марат, но эффект вышел обратным.

— Второй же не сбеж-жал, — утешительно пожелтел начальник и буркнул в рацию. Судя по цвету, охрана уже бежала, роняя тапки, в грузовой отсек, охранять второго проходимца от побега.

— Кстати, а тот холодильник с потёкшим фреоном, он же тоже с