Вскоре запах моря стал плотнее, а до Дэйна долетели звуки плача — это была мать. Она знала об их плане, но сестра была права, ей было все равно с кем прощаться и никакие обещания не унимали ее горя.

На возвышенности утеса стояла крытая расписанная повозка. В такой провожали невесту, а затем жених вез ее в новый дом. Но сейчас в повозку не запрягли лошадей, зато две тяжелые цепи обвивались вокруг, словно змеи. Внутри она была битком набита дарами и богатствами, вполне достойных короля. Ткани, тюки с зерном и вином, фрукты, расшитые наряды и золото в сундуках. Все, чтобы задобрить дракона.

Подойдя ближе, Дэйн заметил, что вся его семья одета куда лучше, чем прежде могла себе позволить. Сишель, коротко остриженная, худая, в мужском одеянии и с мечом на поясе выглядела как точная копия Дэйна и ничем себя не выдавала.

Невеста дракона — считалась героиней, избавительницей, мученицей… Ее имя заносили в книгу, чтили память, а ее семья щедро одаривалась, но мало кому действительно хотелось обогащаться такой ценой.

Жребий не щадил ни бедных, ни богатых. Не делал разницы в красоте или здоровье. В положенный срок, над домом избранной загорался круг золотой магической печати. Из-за чего ни скрыться, ни скрыть жребий было нельзя.

Говорят, что лишь однажды, когда дракон только появился, люди не отдали ему невесту. Разгневанное чудовище разрушило город почти до основания и убило столько людей, что больше никто не думал о нарушении договора. Конечно, бывали девушки, которые пытались себя спасти и сбежать, благодаря им, постепенно церемония и обросла необходимыми атрибутами, вроде безрукавного платья.

Глядя в печальные глаза своей родни Дэйн едва заметно и ободряюще улыбнулся, крепче сжав кинжал.

«Больше никто не умрет, — обещал он себе и семье».

Правда, в появлении дракона все же была своя выгода. Соседние страны, прознав о драконе, поумерили свои аппетиты в завоевании Великих островов. Верили, что ящер защищает их. Никто не помнил, кто рассказал эту легенду и правдива ли она. Но проверять в любом случае никто не спешил.

Потому Дэйн, в свои двадцать два, не застал слез и крови войн, горя и потерь. Он был воином, защитником острова, но был им «на всякий случай». И это Дэйна совсем не устраивало. Он хотел применить свое воинское искусство, хотел стать настоящим героем в глазах горожан. И видел для этого один путь — убить чудовище.

Так сильно Дэйн желал этого, что, увидев над домом печать жребия, единственный из семьи не заплакал. И даже больше — обрадовался своему шансу. Боги благоволили ему.

Остров, где поселился дракон, был окутан туманом, таким плотным, что, если туда заплыть, удачей было выбраться. Многие люди до Дэйна пытались прорваться на остров, пока не пришли к выводу, стать невестой дракона — единственный путь.

И Дэйну выпал этот шанс. Его пробирала дрожь предвкушения, исполняющегося желания, нетерпения.

Как только Дэйн забрался в повозку, а дверь за ним закрылась, рыдания матери разразились как гром. Он хотел сказать ей что-то ободряющее, но вовремя одернул себя. Не хватало только, чтобы весь план провалился, если его узнают по голосу.

Сестре из-за этого было еще тяжелее. Ей предстоит молчать до самого возвращения брата, чтобы не навлечь на себя гнев обманутых жителей. Что будет, если он не вернется, Дэйн запрещал себе думать.

Щелкнул замок, и цепи-змеи опутали повозку до конца, перегораживая выход, вместе с двумя крохотными зарешеченными окошками по бокам, они не оставляли шанса на побег.

Вскоре плач матери сменился на все более громкий стук барабанов. Мелодия из тихой и медленной постепенно набирала обороты и становясь оглушительной, призывающей и устрашающей. А люди, что окружали повозку, стремились скорее уйти прочь.

Когда Дэйн выглянул в окошко в сторону города, людей рядом больше не было. Только силуэт матери вдали, такой крошечный, что Дэйн узнал ее только по яркому цвету новой одежды.

Музыка еще продолжала играть, но здесь, рядом с отвесным склоном и морем, ее уже было почти не слышно. Никто не хотел оказаться рядом с повозкой, когда подали сигнал для дракона.

Наконец музыка совсем стихла. Дэйн слышал завывания ветра со стороны моря и вдруг отчетливо понял, что остался один. Впервые его тряхнуло от страха, а не от нетерпения. Без людей, запертый в деревянной повозке, он уже не ощущал той былой силы и уверенности.

— Соберись давай! — одернул он себя. Услышав, наконец, собственный голос, Дэйн немного приободрился.

Кое-как, зажав кинжал между коленей, он принялся тереть об лезвие веревку. Та оказалась прочной, но, в конце концов, поддалась. Затем взялся за платье, но оно, многослойное, расшитое, казалось, тысячей нитей, никак давалось. Лезвие терло ткань, но не могло ее прорезать.

— Да из чего его сделали?!

Вдруг тишину прорезал звук хлопающих крыльев. Дэйн замер. Медленно повернул голову к тому окошку, что выходило к морю. Силуэт дракона показался из-за тумана. Не раз Дэйн видел дракона из убежища и знал, что тот огромный. Но отчего-то сейчас ящер казался ему больше, чем когда бы то не было прежде.

Парень оцепенел и мог лишь смотреть, как постепенно силуэт очерчивался. Дракон двигался плавно, несмотря на размеры, и стремительно приближался. Уже можно было разглядеть крупные когтистые лапы и светлую чешую.

Приземление ящера сопроводилось грохотом, повозка пошатнулась, а Дэйн внутри вздрогнул. В окошке, замелькала чешуя, как течение быстрой реки. Каждая чешуйка была крупной, размером с ладонь взрослого человека.

Страх прокатился по телу парня, и когда казалось, что сильнее испугаться он не сможет, в окошке показался огромный ярко-лиловый глаз.

Что-то внутри Дэйна вспыхнуло и завопило, призывая бежать. Но внешне он не шелохнулся, не издал ни звука, полностью окаменев. Чудовище смотрело несколько мгновений, осмысленно и долго, а затем у окошка снова замелькала чешуя. Когда Дэйн снова увидел пейзаж, на краткий миг он понадеялся, что пришелся чудовищу не по нраву, и оно улетит, оставив Дэйн в повозке.

Раздался грохот, сверху посыпались щепки, Дэйн вскрикнул и вскинул пропитанный страхом взгляд. Огромные, мощные когти ящера пробили боковые стены повозки, ухватив ее намертво. И в следующую секунду Дэйн почувствовал, как вся конструкция оторвалась от земли. Прильнув к окну, парень с ужасом смотрел, как внизу рокочет море. Никакой подъем даже на самую высокую гору не мог сравниться с тем, какой парализующий ужас Дэйн испытал, оказавшись в воздухе.

Вскоре показался туман. Тот самый, что не давал морякам обнаружить драконий остров и убить чудовище.

Море скрылось, повозку окутала серая