Книга четвертая. Вестник и Весна народов

Пролог

1843 год. Империя Цин. Пекин.

Война затянулась дольше чем планировали обе стороны. Британцам не хватило четырёх тысяч пехоты и двадцати кораблей, чтобы добраться до столице по реке. Пусть китайская береговая артиллерия не смогла нанести британцам серьёзного урона, но местные войска научились сплавлять по течению плоты с мощными бомбами.

Британцы потеряли больше тридцати человек и офицеров, пытаясь разминировать плавучие зеленые ящики, но все оказалось тщетно. Речная мина под выстрелами моряков ударялась о борт корабля, берег или обломки и взрывалась. Ее заряда хватало, чтобы приподнять корабль и проломить шпангоуты вовнутрь, сделав пробоину выше ватерлинии. Из-за сырой импровизации со взрывчаткой корабли в основном оставались на плаву, но случилось и несколько подтоплений. Ли заказал Ва Диму серию речных мин, чтобы разобраться с угрозой флота раз и навсегда, но заказ обещал прибыть только через пару лет.

В итоге британцы прорвали оборону и осадили Пекин. Жалкие чужеземцы. Новый советник императора Ли Си Цин, стоял в нефритовом зале и добродушно улыбался английским послам и другим гостям, которые пришли с ультиматумом.

Ли видел куда идет его страна, видел, что с ней делают чужаки и смог обернуть ситуацию себе на пользу. Бомбы, которые он закупил у уважаемого Ва Дима, он сначала дал военным, но прокуренные дуболомы не показали результатов. Пришлось придумывать самому, вспомнив древнего китайского генерала, который описывал подобные устройства.

И Ли придумал как использовать рак имперского общества на благо империи. Он вооружил бомбами обкуренных наркоманов, которые даже не понимали, что делают. Британцы не оценили, когда к ним в лагеря стали проникать "настоящие патриоты Цин" и взрываться. Сколько же шума было в Европейских газетах, но Ли радовался каждой пролитой капли крови англичан, ведь смерти его врагов помогли залезть новому советнику так высоко. В сорок четвертом году по календарю европейцев, во время перемирия после подписания позорной капитуляции, русские уже обещали поставить новые ружья с капсюльными замками. Пока же, британцы могли жать руки и радоваться, что они наконец дошли до дворца.

Прогулкой штурм Пекина так и не стал. Британцев встретили отряды Ли, сбив спесь с британской пехоты устроив засаду в городе и выдавливая до речного причала, где уже британские корабли пушками разогнали остатки китайских войск.

После новостей о падении Шанхая в Китае чиновники впали в отчаяние и подписали мирный договор. Нанкинский договор заставил выплатить империю огромные репарации и открыть четыре порта для завоза британских товаров.

И ни слова об опиуме. У Ли дернулись усы. К мудрым годам он научился держать себя, но вся эта грязная война с "опиумом Иисуса", выводила его невероятно. Среди британских послов появились новые лица: американские гости. Янки везли дешевый, грязный опиум заняв десять процентов китайского рынка. Рынка, который убивал империю. Его империю.

Глава 1

1845 год. Август.

Оренбург перекинулся на оба берега Урала. На северных окраинах города появились столбы дыма от труб фабрик. Там выросли производства цемента, кирпича, люди собирали и перерабатывали пшеницу, лен, коноплю. С юга теперь шли караваны с хивинским хлопком и маком. Вадим предложил губернатору сразу здесь шить, но пришлось делиться, расположив ткацкие фабрики в Самаре.

Через Урал пошли паромы, по реке в сторону Каспия сплавлялись плоскодонные баржи с бумагой, мукой и пшеницей. Оттуда шли свежие овощи, шерсть, шёлк и донецкий уголь.

Местные горожане гордились не только новой паутиной шоссейных дорог, но и пунктирной линией растянувшейся на юг сетью измерительных башен. Башни стали первым громким достижением Императорского географического общества. Благодаря этим кирпичным башням удалось не только обезопасить дороги по Среднему Востоку, но и математически вычислить кривизну земли, о чем написали даже в Английских журналах, пожаловшись, что в этом русские опередили английский проект в Индии. Теперь же они служили местом отдыха для путников и постами для казаков.

На улице стоял солнечный до невозможности душный день, но Вадим не хотел заходить домой и просто сидел на деревянном крыльце. Внутри друзья и родственники собрались на поминки Беркутова Бориса Владимировича. Рак съел мужчину за несколько лет, каждый год отнимая кусочек за кусочком, пока метастазы не начались в лёгких. Тихая и спокойная смерть во сне забрала отца Вадима, и Вестник не мог вмешаться. Для лекарства от рака еще не пришло время. Человечество убивало и воевало всю свою историю существования, но отпор болезням научилось отдавать только перед пиком могущества. Как простые антибиотики повернули судьбу мира полностью знало и понимало существо, которые видело и прошло сквозь столетия.

Вадим мог бы многое сделать, прямо здесь и сейчас, но это бы не помогло общему делу. Он уже знал, уже пробовал. Когда их посылали на задания, то не ставили ограничений в способах его выполнения. Создатель, прощал ошибки, считая их бесценным опытом. Вадим понял урок: после каждого действия шло последствие, и только он, вестник знал, какое бремя за ним тянулось.

— Дорогой, пойдем внутрь, — на крыльцо выглянула княжна Софья Беркутова, — дочки ждут.

Софья похорошела, сошла подростковая полнота, расправились плечи, и она получила осанку от отца. Любви, или глубоких чувств у него к ней не возникло, но дочки… Софья еле заметно держалась за живот. Вадим поневоле улыбнулся. Марии и Дарье только исполнилось три, но уже скоро у них появятся сестренки. Доктор Гааза конечно не мог сказать пол детей, только услышать сердцебиение, но Вестнику не требовался сложный аппарат, он сам по себе почти машина. Почти.

— Ты права, идем, — Вадим вернулся в зал, где пахло свечами и пирогами с капустой и рыбой.

Наверное, столько родственников Вадим не видел даже на первых именинах дочерей, это они так ему мстили за скромную по местным меркам свадьбу. Радовал брат Сергей, который остепенился, занялся юриспруденцией и женился на одной из младших дочерей губернатора Самарской губернии. Вадим совершенно, вообще точно, не прикладывал к этому огромных усилий, выполняя просьбу отца. Собственно так пара новых ткацких фабрик в маленьком городе Ставрополь и появилась.

Дочки сидели с дядей и мило качали ножками, стараясь уместиться на одном стуле. Умные темные глаза, пухлые щёчки и гордо поднятые носики как бы говорили, что они