Владел селом Растяпино вполне респектабельный и мирный клан бобров — оборотней. Валерка диву давался — сколько, оказывается, в округе странных существ! Бобры ему понравились. В человеческой форме — очень спокойные, рассудительные товарищи, уверенные в себе. И все немного отличаются чуть увеличенными передними зубами — не настолько, чтобы торчать из-под губы, но достаточно, чтобы было заметно, когда говорят. К гостям рынка отнеслись приветливо, поскольку в клановых интригах и войнах Нижнего предпочитают не участвовать. Хотя в курсе дел остаются — по крайней мере, представители клана троицу называли по именам. И относились уважительно.
— А им нет смысла к каким-то коалициям примыкать, — объяснил Демьян. — Все эти разборки в стиле «кто самая большая лягушка на болоте» их не интересуют. Поссоришься с кем-нибудь — придётся не пускать представителей этого клана на отдых. А это ущерб делу. Ну и поскольку ничего ценного у них нет, кроме земли, на них тоже особо не нападают. Овчинка выделки не стоит, княже — это они пока их не трогают мирные. Разозлённого бобра лучше опасаться и обходить стороной.
— А вообще кто в округе живёт? — уточнил Валерка. — Или тут всем только бобры заправляют.
— Да нет, отчего ж. Разные есть. Оборотни всевозможные, мавки те же, на Чёрной речке. Там, где в верхнем мире у вас конец города небольшая община упырей. Северные ворота ты это называешь, хотя я убей не пойму, где там ворота! Но туда вам с Алисой лучше не ходить. Миром не кончится — у них князь немного на голову двинутый на почве уверенности в превосходстве расы упырей над всеми остальными расами. Считает, инородцы, что появляются на их территории, обязаны дань платить. Хорошо, клан малочисленный и вряд ли расширяться будут, а то бы стали проблемой…
Так, неспешно обсуждая дела тёмной стороны, закупили семена по списку, предложили свои богатства на продажу — Валерка всегда с собой теперь возил по нескольку образцов всякого товара из верхнего мира, просто на всякий случай. Однако бобров диковинки не слишком заинтересовали.
— Нет, уважаемый князь Валерий, — степенно объясняли ему купцы, когда он предлагал обмен. — Товары у тебя интересные, и в другое время мы непременно что-то купили бы. Сдаётся мне, все эти вещи можно с большой выгодой перепродать отдыхающим. Но сейчас, сам видишь, отдыхающих нет, а нам всё это не нужно. От городских новинок предпочитаем держаться подальше, а жить, как предки заповедовали.
Так и бродили по рынку до темноты, потом долго сидели в местной ресторации, изрядно удивив персонал — зимой у них редко бывают посетители. Поэтому и выбор блюд был небольшой — только то, что хозяева себе сготовили. Однако себя хозяева не обижали. Хотя и предпочитали растительную пищу, но и мясом и рыбой не брезговали, в отличие от своих животных сородичей. Так что компания осталась довольна, особенно Валерка, который таких вкусных пирожков с брусникой, клюквой и черникой и не ел никогда.
Вернулись в верхний город — в Дзержинск. В этот раз Валерка был полон решимости таки закончить дело. И опять не получилось. Всю ночь они провели в холодном пустом здании. Алиса с Валеркой замёрзли, и под конец, чтобы согреться, плясали, совершенно наплевав на мрачную атмосферу и тяжёлый взгляд обитателя. А он, обитатель, тут был и очень активно ненавидел гостей, вот только явиться к ним не решался.
— Бесполезно, — Демьян в очередной раз посмотрел часы на телефоне. — Уже рассвет. Он не явится.
— И чего делать? — в принципе, к концу ночи и так было ясно: заварушки не получится. Так что Птицын только рад был, что это томительное ожидание закончилось, хоть и без результата. Спрашивал Птицын уже на ходу — как только Демьян вынес свой вердикт, сразу вскочил с жалобно скрипнувшего кресла и направился к выходу. Опять замерзать начал, да и домой уже хотелось до невозможности.
— Не знаю, княже. Тут думать нужно, — протянул Демьян.
Выйдя из осточертевшего здания, Валерка чуть не прослезился от облегчения. Всё-таки атмосфера внутри очень давила.
— Это ведь не мара, я правильно понимаю? — спросил парень. — Как вообще с такими борются?
— Кто бы знал, князь, — повторил Демьян. Конечно это не мара. Это что-то более человечное. Но что именно? Плохо, что у вас так уменьшились расстояния, — вдруг сказал Демьян. — Люди перемещаются на огромные расстояния, перемешиваются. И свои страхи возят с собой. Это может быть что угодно, вплоть до какой-нибудь совсем чужой и чуждой нежити. Это ведь только так называется — нежить. Слово одно, а видов — много. И бороться с каждым нужно по-своему. А для этого нужно знать, с чем борешься. К сожалению, я не профессиональный охотник на такого рода напасти, не могу по одним лишь ощущением определить, что это за гадость. Нужно как-то выяснить, что это за тварь.
— А может, оставить как есть? — предложила Алиса. — Здание заброшено, навредить оно никому не может. Ненавидит бессильно всё окружающее, и всё.
— Ты же сама слышала, что скоро это здание начнут перестраивать. Нет, не дело. Мой голос за то, чтобы разобраться. Нужно просто найти свидетелей. Тех, кто бывал в этом месте раньше. Послушать, что они расскажут, и тогда решать. Здесь ведь раньше люди были, работники. Люди замечают многое. Порой, даже сами не понимают, насколько многое. Местные работники не могли не почувствовать неладного. Эта нежить ведь с них и питалась, а такое никогда незаметно не проходит.
Вот тут Валерка и вспомнил снова те истории, которые тогда рассказывала ему бывшая девушка. У неё в кинотеатре «Родина» тоже кто-то работал, и несчастья тоже случались.
— Слишком мало подробностей, — отрезал Демьян, выслушав пересказ. Впрочем, пересказ в самом деле был очень короткий. — Нужно поговорить с тем, кто тебе эти байки рассказал. А ещё лучше — с тем, кто рассказал ему.
— Ну, зашибись, блин, — расстроился Птицын. — Поехали пока домой, ладно? Тут вот так с бухты-барахты не встретишься.
Не то чтобы Валерка как-то плохо разошёлся с той своей пассией. Вполне обычно расстались, можно даже сказать, мирно. Ленка тогда наговорила много всяких слов о том, что они друг другу не подходят, о том, что каждому нужно двигаться дальше, и много ещё всякого умного и психологичного, но обоим было очевидно — дело в