Айсидора Затворница El Mucho Macho

Удары в спину чаще всего наносят те, кого защищаешь грудью.

Эльчин Сафарли ©

Нелегкая судьба тяжелого поворота

Прошло уже 10 лет с того ужасного дня. Мои родители… они всего лишь хотели съездить за Такос на своей прекрасной спортивной машине… Но у судьбы были на все свои планы…

Проклятый американский пассажирский лайнер турецких авиалиний имел свое мнение на сложившуюся ситуацию.

В один момент я потеря все: Маму, папу, машину, любовь к тако. Та ужасная автоавиакатострофа поставила точку в моей спокойной жизни. С того момента все и закрутилось.

Меня зовут Хавьер и мне 19 лет. Я чудом выжил в той трагедии, только потому что мой отец прятал меня в бронированном багажнике семейного автомобиля. Любил меня папа, но я ему о своей любви сказать уже не успел. Маму я помню плохо. Они часто менялись и в какой-то момент я перестал запоминать их имена и звал просто Мадрэ. О своей настоящей маме я ничего не знаю.

Я живу в самом центре Мехико, в самом высоком здании самого престижного района.

От отца мне досталось немного: пентхаус с видом на Нью-Йорк, плантация агавы где-то на окраине города, несколько машин, которыми я больше не могу пользоваться из-за того дня, и некоторые сбережения в банке, совсем немного, всего лишь 9 345 854$€. Не представляю, как мне жить дальше…

Но в один день изменилось все…

И как вы можете догадаться — причина в ней…

А может и не только в ней…

El Maracas Muerto

Внезапную тишину ночного Мехико разрезал пронзительный крик.

— Держите его!!! ДЕРЖИТЕ! — Не унимаясь, кричала какая-то женщина, — Держите вора!!! — она растерянно указывала пальцем на удаляющуюся тощую фигуру. За ее криком нельзя было услышать звук приближающихся маракасов.

Задыхаясь, темнокожий, худой юноша стоял, оперевшись о стену, прижимая к груди женскую сумочку. Из кармана его штанцов выглядывала фотография, на которой были изображены женщина, восемь детишек и три собаки. Парень вынул это фото и улыбнулся, рассматривая его с любовью.

— О моя любимая Эсперальта, мои дорогие Хорхе, Рауль, Камилла, Фернандо, Сантьяго, Энрике, Чезаре, Фрида… Ваш дорогой Падре накормит вас сегодня, — осмотрел он украденную сумочку. — Не придется резать еще одну собачку и объяснять малышу Чезаре, куда она делась.

— Как ты ошибаешься, дорогой Амиго… — раздалось под зловещий шорох маракасов. — Сегодня ты повел себя, как настоящий Пендэхо.

Вор в ужасе обернулся и пред ним предстало ужасающее взор любого нарушителя правопорядка.

— Эль Маракас Муээээээрто! — этот крик эхом прокатился по улицам, устрашая слух каждого.

Он стоял на краю крыши самого высокого здания. На его черное сомбреро падал лунный свет, скрывая его задумчивый лик. Темное разрисованное узорами черепов, пончо развивалось легким мексиканским штилем. От одного взгляда на эту грозную фигуру, глубина души смотрящего играла испанские ритмы на гитаре. А его покрытое хромом тело, поблескивало в лучах его темной славы и переливалось всем спектром цветов.

Легко шагнув в сторону обрыва, он сорвался вниз… и только ритмичный звук маракасов сопроводил его приземление.

— Эль Маракас Муэээээээрто! — нагнал он вонючего вора. Одним ударом он навсегда поставил точку в судьбе пары несчастных собак семьи преступника.

Тяжело раздвинулась дверь его Маракас-Гнезда. Едва он ступил в помещение, и дверь за ним закрылась, везде включился свет и музыка.

— С возвращением домой, Сеньор. — поприветствовал его робо-голос его ассистента Алиссандры.

А дело было так, если заглянуть в прошлое, после аварии, в которой погибла семья Хавьера, он тоже чуть не погиб, но его спас багажник… частично.

Старый должник его отца, лучший доктор в Мехико и вообще Мексики, да и мира, решил, что лучшего способа вернуть долг у него не будет.

Так Хавьер получил свое хромированное робо-тело. От его прежнего тела остались лишь: Мозг, сердце, позвоночник, два левых пальца, три глаза, пищеварительная система, пупок и язык. Его обшивка имела свойства хамелеона и могла приобретать вид обычной кожи, когда Хавьер переставал быть ночным мстителем.

В обычной жизни он был студентом Института Международных Связей Мексики. Лучший на курсе и от девчонок отбоя не было.

Он жил, как и многие обычные, богатые и крутые подростки, если не считать его ночную жизнь, но все поменялось, когда он встретил её…

Смерть, породившая Злодея

Вечнозелёный Мехико обдавал своей зеленью густую шевелюру молодого, горячего Амиго, что ступал меж кактусов, которые обрамляли дорогу. Хавьер возвращался с универа Мексиканских Международных Отношений. Учёба была непростой, можно даже было сказать — сложной, но ничто так не расстраивало парня, как закончившаяся кесадилья в столовой.

Совмещать свою обычную жизнь, с жизнью Эль Маракас Муэрто — было не простой задачей, можно даже сказать — сложной, но Хавьер и тут справлялся, благо, благодаря наследству отца, в его доме всегда была свежая кессадилья.

Небо было ясным, но вдали виднелись тучи. К чему бы это? (Метафора? или нет?)

Внезапно, шум сирен начал заглушать еле слышную музыку из бутиков, что лежали вдоль главной улицы. Хави обернулся на шум и прищурился, пытаясь разглядеть, что же так шумит. Это были полицейские машины. Их было очень много. Они — ехали.

«Куда?» — подумал парень, пытаясь высмотреть их путь. Они на бешеной скорости, ехали к окраине из центра. Это заинтересовало молодого героя, что скрывался под маской обычного юноши. Зайдя за угол, он начал трансформацию.

Его кожа начала, словно растворяться, оголяя металлические мышцы и гидравлические суставы. Его композитно-полимерные сухожили сверкнули на палящем солнце. Синтетическая кровь забурлила в его моторе, а на голове сгенерировалась некая шляпа — Нано-Сомбреро. Броне-Пончо покрыло его плечи, защищая тело от всего и солнца.

И под короткую треоль гитары, он поправил шляпу, намечая свой путь и тихо произнес под оглушающую тишину переулка:

— Буэно…

Оттолкнувшись своими мощными механическими ногами от земли, Эль Маракас Муэрто взмыл в небо, над крышами высоток и кактусов. С такой высоты он вновь нашел взглядом полицейские машины и оседлав поток мексиканского ветра, пустился навстречу потенциальной Perrigo (Опасности).

Тяжело приземлившись за полицейский кардон, Маракас устремил свой карающий взгляд на то, что копы так плотно окружили. Но его эпичное приземление не осталось без внимания. Несколько стволов служителей закона уже были готовы наделать в могучем корпусе Героя