шедшие на базу, исчезли сразу, будто камень канул на дно трясины. Ни одного слова по радио, лишь разбросанные в радиусе двадцати километров обломки на земле. Такой шок будет не последним для натовцев на "легкой" войне.

Еще одно событие, которое с испугом заметил сам доктор – советской чеканки "пятачок", который он всегда таскал в кармане халата. Теперь, при броске на удачу, монета всегда ложилась загаданной стороной.

Роман судорожно дернул щекой и открыл глаза. Командир в это время общался уже с "огневиками" группы.

– Пэш, – кивнул Соловей гранатометчику, – на тебе вся техника. Джипы бей по двигателям, по корпусу не стреляй – двери у машин сняты. На танк не зарься, не пробьешь.

– Микола, – Сол быстро повернулся в сторону шарообразного пулеметчика, – режешь "строителей", экипажи горящих машин и прочий народ. И огневые точки. Короче, на твой выбор. Большая часть пехоты на тебе… Чаще меняй позицию, – дождался кивка угрюмого пулеметчика, помолчал, – Стемнеет, будешь остальным цели трассерами подсвечивать, – мрачно улыбнулся своим мыслям, – И про Пэша не забывай, а то завалят хлопца ненароком, у него даже пистолета нема, отбиться или застрелится.

Соловей прикрыл глаза, – Сам займусь экипажами и офицерьем. – и тихо добавил, – Я не знаю, кто придет на помощь юсам. Нас могут подолбить артиллерией. Наверняка "индейцев" вызовут. И я не знаю, кто придет на помощь нам, и придет ли вообще…

Соловей резко открыл глаза, – Короче, два часа на оборудование позиций, на выбор мишеней, – глядя на запястье,- Потом ждем сумерек, сейчас мы как на ладошке – хоть хлопай. Еще и "глазок" по небу болтается, сволочь! Будьте осторожнее – никому не курить, и не слоняться. Огонь открываем по моей команде, затем каждый работает по собственным целям! Пэш, тебя особо касается, бес мелкий, если опять запалишь какую машину раньше моей команды – сам застрелю! – гранатометчик радостно оскалился в ответ, – И еще, мужики… – Соловей опустил взгляд, приглушая стыдную пафосность фразы, – Вы все нужны мне живыми! Будет очень тяжело, но… Чаще шевелите конечностями, не выставляйтесь по-глупому, и не сидите на месте в ожидании героической гибели, – командир мягко улыбнулся, – Основное наше дело еще впереди – жизнь называется! Все, начали. – Соловей коротко перекрестился, и пополз к оставленной лежке, пристегивать объемистый прицел на "приливы" винтовки…

Сорокалетний пулеметчик Микола, еще недавно – чудом выживший старшина одной из частей СибВО, размётанных натовскими авиабомбами, работал. Молча, деловито оборудовал скрытую позицию для тяжелого "ротника", орудуя короткой лопатой. Работы, в отличие от всех остальных, у него много. По большей части – рытье осклизлого грунта. А в земле старший прапорщик Полищук с детства ковыряться не любил. А вот пули и осколки таких лодырей просто обожают – если не зарылся по уши сам, значит, тебя закопают твои трудолюбивые товарищи. Вот тебе и диалектика, хочешь жить – умей копаться. Микола тоскливо глянул на пирамидку надгробия над ближайшей могилой, штыком лопатки вывернул из-под дерна мелкую пожелтевшую кость. Покрутил в грязных пальцах, бережно отбросил, и со вздохом продолжил работу.

Командир одобрительно покачал головой, глядя на основательную работу пулеметчика, снова приник к винтовке. Рассматривая врага через прицел, Соловей размышлял, с каких это пор взводу положено находится под охраной такого количества военного железа. Наконец, высмотрел одного, сидящего под зонтом и не слишком занятого заботами. Разглядел на шлеме и правой стороне камуфляжного воротника у него две параллельные черные планочки. Оп-па, офицер. Целый капитан, если память не подводит. Ему ротой командовать положено, а тут… странно. А где же горластые американские сержанты?! Ага, вот один, рядом с радистом… Та-ак, вот и второй показался, покрикивая на взмыленных солдат в расстегнутых куртках. Солдатики суетливо насыпали и таскали мешки с песком, складывая их в стенки. Картину мирной стройки портили две аккуратные пирамидки винтовок и полевой камуфляж строителей. Да и стоявшие поблизости "Брэдли", чутко поводящие башнями в поисках цели, совсем уж непохожи на дорожную технику.

За ржавым гаражом притаился танк, как гигантская жаба в засаде. На башне сидел человек в "ушастом" танкистском шлеме, опустив ноги в люк, облокотясь о зенитный пулемет. Второй танкист сидел и болтал ногами на стволе у самого основания. Судя по жестам, эта парочка вовсю зубоскалила над вкалывающей пехотой.

Соловей оторвался от прицела, еще раз оглянулся на занятую делом группу, кинул взгляд на запястье – время еще есть. Перевернувшись на спину, заложил руки за голову и блаженно закрыл глаза, слушая вечерние птичьи трели, нежась под ласковым ветерком.

Весна, черт побери, весна!!! Даже серые ноздреватые кучи последнего снега не портили впечатление.

Вряд ли поймет тот восторг, кто не знал холодной, голодной и бесконечной партизанской зимы. С цингой и тяжелыми обморожениями, согреваемой буржуйками и огнем пожаров после бомбежки…

***

Сибирская Республика, г.Усть-Ахтырск, сектор американского присутствия, 8 мая 2006 г. 21:52- 9 мая, 02:07

Капитан Томас Дж. Харди считал себя (и не без оснований) неплохим солдатом. Сразу после окончанию Вест-Пойнта, гордо поблескивая выпускной печаткой, второй лейтенант Харди уже плыл командиром взвода в составе восемнадцатого корпуса. Того самого, который составлял костяк Коалиции в операции "Буря в пустыне". Правда вышла та командировка ему боком.

Слыл он человеком неглупым, и при приказе штурмовать роту окопавшихся иракских Т-72 (не дожидаясь танков и вертолетов), он попросту сымитировал поломку связи. Пехота таки дождалась вертолетов, что спасло немало солдатских жизней. А заодно – погубило карьеру потомственного военного Харди.

Командование факта саботажа доказать не смогло, но хитрож… сообразительного офицера стало гонять по всем точкам мира, куда только смогли дотянуться щупальца американских жизненных интересов. Окинава и Гуантанамо, Сомали и Косово – весь список занял бы не одну страницу. И как не тормозили его карьеру наверху, строптивый второй лейтенант умудрился стать строптивым капитаном, получая от воинской службы максимум удовольствия. Пока в составе миротворческих сил НАТО его не запекли в заснеженную Россию… Черт, даже в Раммштайне – и то теплее зимой, чем в этой… Сибири летом. А уж комары, что злее натасканного питбуля!

Вся эта история с оккупацией очень дурно попахивала с самого начала. Попытка "оранжевой революции" на территории извечного врага – России – неожиданно привела к успеху. Правда, только на