детективного романа в полном смысле слова, явился совершавшийся в литературе поворот к современности. События в готических романах, в произведениях на исторические темы, например в романах Вальтера Скотта, происходили почти всегда в более или менее отдаленном прошлом. Успех детективному роману в конечном счете принесло обращение именно к современному материалу, непосредственно затрагивающему читателя: с ним, этим читателем, могло произойти то, что происходит с героями литературного произведения, и это, естественно, вызывало соответствующие эмоции, особые переживания, ощущение подлинности происходящего в романе.

Усилению интереса читающей публики к преступлениям, совершаемым где-то рядом, в самой обыкновенной обстановке, людьми, которые, может быть, ежедневно встречаются нам на улице, а не на страницах романа, способствовала и пресса. В частности, основанная в 1825 г. «Судебная газета» систематически публиковала свидетельства очевидцев и участников уголовных дел, став тем самым неисчерпаемым источником для многих литературных произведений.

Поворот к современности вызвал в значительной части литературы и существенную смену персонажей, мест, в которых развивается действие. Писатели обратились к таким темам, к таким событиям, которых они раньше почти никогда не касались. Это были темы, непосредственно затрагивающие широкий круг новых читателей, принадлежавших не к образованной и состоятельной верхушке общества, но к рабочему и ремесленному люду, мелким чиновникам, получившим доступ к литературе благодаря общественным читальням, дешевым абонементам, мелким передвижным библиотекам, постепенному вместе с совершенствованием типографского дела удешевлению книг. Многие газеты, которые можно было практически бесплатно читать в недорогих парижских кафе, публиковали на своих страницах из номера в номер так называемые романы-фельетоны, адресованные в первую очередь именно этим новым читателям, стремясь удовлетворить их интересы и потребности.

Широкое распространение получили романы, которые историки литературы относят к числу так называемых «народных» (romans populaires). Создавали их писатели весьма различные как по таланту, так и по масштабам их творчества. В огромной массе подобной литературы можно найти произведения и просто развлекательные, и познавательные, и «воспитательные»; существовал некоторое время даже жанр романа «слезливого», рассчитанного на самого чувствительного и жалостливого читателя. Большая часть этих романов вполне заслуженно канула в Лету, и вспоминают о ней лишь самые дотошные специалисты по литературной продукции. Не забудем, однако, и того, что у истоков «народного романа» стояли и такие писатели, как автор «Парижских тайн» Э. Сю, который привел читателя на самое дно современной парижской жизни с ее нищетой и пороками. Вслед за этими тайнами появилось немало и других — лондонских, марсельских и т. п. «Народный роман» не чуждался и тем исторических; работал в этом русле и А. Дюма, вплетая в подлинные исторические события невероятные приключения выдуманных им героев. Советский читатель хорошо знает его книги о бесстрашных мушкетерах, гораздо меньше известна тетралогия Дюма, построенная на материале истории Франции последней трети XVIII в. («Жозеф Бальзамо», «Ожерелье королевы», «Анж Питу», «Графиня де Шарни»), в которой большое место занимает и «детективный» элемент. К «историческим» романам следует отнести и знаменитого «Горбуна» П. Феваля, одного из корифеев «народной» литературы, сыгравшего заметную роль в создании классического французского полицейского романа.

Впрочем, не будем углубляться в историю этой литературы, хотя она и заслуживает самого серьезного внимания. Отметим только, что на протяжении XIX в. она принимала различные обличья, знала взлеты и падения читательского интереса, но никогда не исчезала совсем. Одним из признаков ее живучести была способность к самопародии, которая в значительной мере как бы нейтрализовала действие пародий, принадлежащих перу ее противников.

За десятилетия своего существования (а она жива до сих пор) «народная» литература претерпела эволюцию, заметно сдвигаясь вправо, обнаруживая «охранительные», консервативные тенденции.

Все сказанное выше имеет для нас здесь смысл лишь постольку, поскольку именно на периферии «народной» литературы развивался и французский полицейский роман, унаследовав многие ее особенности. Это тот самый роман, произведения трех «классиков» которого, Э. Габорио, Г. Леру и М. Леблана, представлены в предлагаемой читателю книге.

Французский детектив питался не только отечественными источниками. Главное в собственно полицейском романе — утвердившийся в поздней литературе тип героя, расследующего преступление, который пришел в Европу в почти законченном виде с далекого Американского континента. В 1856 г. Шарль Бодлер перевел несколько новелл американца Э. По, в том числе и «Убийство на улице Морг». По иронии судьбы (точнее — по воле автора) человеком, давшим разгадку чудовищного преступления, над которой бились лучшие умы парижской полиции, здесь стал человек штатский, так сказать любитель, Ш. Дюпен.

По мнению исследователей, именно новеллы Э. По заложили основы существующей и поныне детективной литературы. Скорее всего, дело обстоит именно так при всем том, что ни дедуктивный (логический, как он его называл) метод Дюпена, которым впоследствии будут пользоваться сыщики «всех времен и народов», ни описанное в «Убийстве на улице Морг» преступление, совершенное в замкнутом пространстве комнаты (нечто подобное уже было в романе А. Радклиф), не являлись изобретением американского писателя. Он сделал другое: в сравнительно небольших, но необыкновенно емких новеллах По установил классическую структуру детективного произведения: основные сведения о преступлении, информирующие читателя, действия официальной полиции, которые обычно не приводят к нужным результатам, а иногда и просто еще больше запутывают дело, вмешательство главного героя (им может быть и полицейский и сыщик-любитель), его действия и размышления и, наконец, объяснение тайны, разгадка поставленной в начале произведения проблемы.

Новеллы По ввели в литературу тип рассказчика-комментатора происходящих событий (например, доктор Ватсон у Конан Дойла); таким повествователем-летописцем (у Габорио, Леру, Леблана, Агаты Кристи и других) обычно становится человек недалекий, присутствие которого лишь подчеркивает ум и проницательность главного героя.

Исследованию материальных примет, оставленных преступником следов, наблюдательности французские