- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »
жёлтые цыплята.
Петушок испуганно кукарекнул, слетел на пол. А бабушка сразу накрыла его платком.
Из кабины вышел второй пилот. Он поднял ведро и стал собирать цыплят, как яблоки.
— Передай привет Серёге Чуеву, — сказал толстый пилот. — Может, заеду когда-нибудь.
Мотор сильнее загрохотал. Самолёт-кузнечик запрыгал. Вася глянул в окно. Рядом была трава.
Он и не заметил, как приземлились.
— Лучше бы пешком шли, — сказала мама. — Если тебе страшно, — шёпотом посоветовал Вася, — ты за-закрой глаза. — Не-не могу, — прошептала мама. — У меня они сами открываются. Вдруг маму с Васей так и отбросило назад. Машина остановилась.
ВАСЯ ЗНАКОМИТСЯ С МИШЕЙ
На аэродроме Васю с мамой встретил Миша. Ещё издали Миша так хорошо улыбался, что Вася сразу его узнал. — Мама, это наш Миша! — крикнул Вася и побежал навстречу. Миша подхватил Васю и поднял его высоко, выше домика аэровокзала. — А где твоя машина? — спросил Вася сверху. — На дороге дожидается. — Грузовая? — Ага. — А я думал, мама перепутала. Вот здорово! А ты долго так меня можешь держать? — Долго. — Ты, наверное, очень сильный? — Есть и сильнее меня, — улыбнулся Миша. — Отпусти скорее, — закричал Вася, — сейчас тебя мама целовать будет! Подбежала мама и обняла Мишу. — У меня машина на дороге, — сказал Миша, подхватив мамины чемоданы и пошёл. Би! Би! Би! — загудела машина. — Это она сама? — удивился Вася. — Конечно, — кивнул Миша. — Она говорит: «Садитесь скорее». Вася с мамой сели в кабину, и Мишина машина поехала. Ветер бил в стекло. А сзади в кузове прыгали и наскакивали друг на друга мамины чемоданы, точно в них спрятались злые щенки. — А я люблю бы-быстро, — сказал Вася. От толчков слова у него вылетали не целые, а кусочками. — О-очень люблю-ю, — говорил Вася и больно стукался головой о потолок кабины. Трах-тир-рах! — прыгали в кузове мамины чемоданы.— Лучше бы пешком шли, — сказала мама. — Если тебе страшно, — шёпотом посоветовал Вася, — ты за-закрой глаза. — Не-не могу, — прошептала мама. — У меня они сами открываются. Вдруг маму с Васей так и отбросило назад. Машина остановилась.
И ПОВСТРЕЧАЛАСЬ ИМ ЛЕНОЧКА
Дорогу преградил шлагбаум. На одном его конце висел чугунный рельс, а другой конец был привязан верёвкой к столбику. За верёвку держалась маленькая девочка, меньше столбика. — Ну вот и опоздали, — сказал Миша, подтягивая к себе ручку тормоза. — Леночка стоит. Значит, уж не пропустит. — Почему? — спросил Вася и посмотрел на маленькую девочку, что стояла рядом со столбиком. А столбик поднимался не выше колеса их машины. И Вася глядел на девочку сверху вниз. У неё был белый платочек, из-под платочка выбились совсем белые, будто стиранные, волосики. — Дальше, наверное, дорогу ремонтируют, — сказал Миша. — И Леночка не пустит. — А вот и пустит! Я поговорю с ней, и она пустит, — сказал Вася и открыл дверь кабины. Он спрыгнул на железную ступеньку, а с неё — на землю. — Ты чья? — спросил Вася у Леночки. — Мамкина, — ответила Леночка. — «Мамкина»! — передразнил Вася. — Это что, твоя фамилия? — Чего? — удивилась Леночка. — Как твоя фамилия? — Цицерина. — Чичерина её фамилия! — крикнул из кабины Миша. — Цицерина, — повторила Леночка и улыбнулась. — А ты почему нас не пускаешь? — Нельзя. Мамка не велела. — Подумаешь, какая стражница! Пусти нас, слышишь? — Нельзя. — А я вот возьму отвяжу верёвку и открою шлагбаум. — Ну как же ты откроешь? — засмеялась Леночка. — Ведь я привязанная. И тут Вася заметил, что Леночка и правда обмоталась верёвкой и привязалась к шлагбауму. «Как же быть? — подумал Вася. — Не драться же с ней». И тогда Вася решил действовать хитростью: — Тебя Леночкой звать? — Ага. — А ты была в Москве? — Нет. Я только в Кокшеньгу ездила. Мамка меня в больницу возила, потому что я тогда корью обсыпалась. — Хочешь, Леночка, я тебя в Москву повезу? — Нельзя мне уходить. Скоро мамка придёт. — А как же нам проехать? Нам в деревню к бабушке нужно. — Во-она! — показала рукой девочка. — Обходом езжайте. Вася повернулся и полез опять в кабину. — Ну что, паря Вася, не вышло? — спросил Миша и засмеялся. — Хоть соловьём свищи, а Леночка не пустит. Вася не ответил. Они ехали по ухабистой дороге. Мишину машину подбрасывало, а чемоданы в кузове рычали и прыгали друг на друга, как настоящие злые псы. У мамы кружилась голова. А Васю так качало из стороны в сторону, что он чуть не разбил боковое стекло. — Ох! — со вздохом сказала мама. — На самолёте и то полегче. — Скоро наладят дорогу, — сказал Миша. — Обратно я повезу вас как в коляске. — Скорей бы! — сказала мама. — Что ты говоришь, мама! Ты можешь ехать домой как в коляске, а я теперь всегда буду ездить как в Мишиной машине.ОХТИ, ПРИВЫКНЕТ
Бабушка с дедушкой очень обрадовались гостям. Дедушка Григорий в клетчатой рубахе сидел на лавке и смотрел на Васю праздничными глазами. Бабушка Мария в зелёном платье, лёгкая, как пёрышко, летала от печки к столу и всё всплёскивала руками: — Охти! Охти! По полу на кривых ногах бродил маленький Володя. Он шагал очень важный, хотя был без штанов. — Охти! — вскричала бабушка и кинулась надевать Володе штанишки. — А мы-то ждали, ждали… — Познакомься, Вася, со своим братом, — сказала мама. Но в это время Володя хлопнулся на пол и заревел. — Охти! — подскочила бабушка к Володе, схватила его поперёк живота и зашептала громко: — Вот Седанка придёт, много тпрутьки принесёт. — А кто это Седанка? — спросил Вася у мамы шёпотом. — Корова, — тоже шёпотом ответила мама. — А что такое тпрутька? — спросил Вася. — Молоко, — ответила мама. — Откуда ты это знаешь? — спросил Вася. — Когда-то очень давно я тоже здесь жила. Вася посмотрел на маму недоверчиво: он-то думал, что всё про маму знает. И ему хотелось спросить: «Как же ты сюда приезжала — ты, что ли, раньше самолётов не боялась?» Но он не спросил, а пошёл осматривать новый дом. И конечно, больше всего Васю удивила огромная-преогромная печь. Да и правда, делают печи в нашей северной стороне не такие, как в других краях, не такие, как в других деревнях, — больше да шире. Их не кладут из кирпичей, а мастерят по-старинному, по-северному. Вначале отгораживают досками угол в доме — заборка называется. Насыпают туда глину и, чтоб печь была прочной, не разваливалась, сбивают глину деревянными молотками. Четыре угла у печи, и четыре человека становятся у заборки: тук да тук, тук да тук — так и растёт печь. Сегодня у меня сбивают, завтра — у тебя. Называется это «помочь». Всегда в деревне- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »