этого пошлого Руперта. Но стоило мне допустить лишь намек на промашку – и ты вышла из себя. Когда я перестал рвать и метать, я понял, что это добрый знак. Что ты наконец-то вылезла из своей скорлупы.
Алекс не была уверена, что ей приятно обсуждать эту сторону своего поведения.
Джо поцеловал ее в шею, под самым ушком. Она прерывисто вздохнула и повернулась, подставляя шею для новых ласк и тихонько вздрагивая от нетерпения.
– Ты выбралась из своей скорлупы, дорогая, – прошептал он. – Но это не идет ни в какое сравнение с тем, что ждет тебя этой ночью!
Алекс таяла в его объятиях. Но она все еще была способна рассуждать. Совсем немного.
– Значит, я наконец-то узнаю во всех подробностях, чем занимаются чумовые любовники? – лукаво поинтересовалась она.
Гондола доставила их к отелю. Джо на руках отнес ее на причал, расплатился с гондольером, и они вошли в ярко освещенный холл. Он ответил на вопрос Алекс только тогда, когда они оказались одни в ее номере.
– Я готов выдержать испытание на почетное звание чумового любовника, – со смехом заявил Джо. Однако Алекс почувствовала, насколько он серьезен. – И для начала я раздену тебя до нитки – любым способом, каким ты пожелаешь.
Алекс моментально притихла.
Джо едва прикоснулся губами к ее губам. Его глаза смотрели из-под маски с удивительной нежностью и искренностью.
Алекс ждала, еле сдерживая нервный трепет.
– Но только… тебе придется самой снять свою маску!
Она видела, что для него это важно. И знала почему. Но это оказалось невероятно трудным делом – развязать тесемки и не запутаться, не испугаться, когда он стоит здесь, перед ней, и смотрит… смотрит…
Она отпустила тесемку, и маска повисла. Онемевшие пальцы почти не ощутили потери невесомого клочка папье-маше. Но без маски она почувствовала себя обнаженной.
Джо забрал у нее маску. На миг он прижал ее к губам и жадно втянул в себя запах. Алекс невольно вздрогнула, сообразив, что бумага должна была впитать запах ее лица. Она охнула, чувствуя, как кровь закипает в жилах.
Пришло время и Джо снять свою маску. Не глядя, он отшвырнул обе маски в угол комнаты. И они предстали друг перед другом в откровенной наготе.
Алекс проснулась. Сильная тяжелая рука по-хозяйски прижимала ее к самому восхитительному, самому горячему телу на свете. Чувствуя, что она очнулась, Джо пошевелился, приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо. – Должен сразу тебя предупредить. – М-м-м? Алекс, все еще чувствуя истому во всем теле, уютно пристроилась у него под боком и с наслаждением вдохнула запах его кожи. – Ты бесподобна! – со смехом воскликнул Джо, отвлекшись на миг. Но тут же взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Но если ты хочешь еще, то придется тебе выйти за меня замуж. Алекс не стала тратить время на размышления. – Заметано! – сказала она. – Ага, сломалась наконец? – поддразнил ее Джо. – Значит, я все-таки заслужил почетное звание «чумового любовника»? Алекс почувствовала, как по ее телу прокатилась жаркая волна. Она невольно прижалась к Джо и с радостью ощутила, как от возбуждения у него перехватило дыхание. – Можешь поверить мне на слово. Ты такой «чумовой», что дальше некуда.
Яркий свет. Толпа. Перезвон колоколов где-то поблизости. Это светило солнце. Звонили на церковной колокольне. А она стояла перед входом в храм. Все смотрели только на нее. Алекс знала это и нисколько не боялась. Джо не отходил от нее ни на шаг, поддерживая под руку. Она чувствовала тепло, исходившее от его тела, его силу и властность. Теперь это все было ей знакомо. – Я нашла тебя! – сказала она, повернувшись к нему. Но ей не удалось увидеть его. Их разделял какой-то белесый туман. Колокольный звон превратился в пение серебряных труб и крики чаек. Оказалось, что туман поднимается над водами лагуны. Она опять осталась одна. Солнечный свет был фантазией. Джо был фантазией. Алекс простерла перед собой руку, охваченная внезапным страхом. Другая рука крепко сжала ее пальцы. Туман развеялся. Это был не туман. Это была свадебная фата. Она билась на ветру. И Джо старался поймать ее и отвести в сторону, задыхаясь от смеха. Он смеялся и смотрел ей прямо в глаза, и его рука привлекла ее совсем близко… чтобы не отпускать никогда.
Алекс проснулась. Сильная тяжелая рука по-хозяйски прижимала ее к самому восхитительному, самому горячему телу на свете. Чувствуя, что она очнулась, Джо пошевелился, приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо. – Должен сразу тебя предупредить. – М-м-м? Алекс, все еще чувствуя истому во всем теле, уютно пристроилась у него под боком и с наслаждением вдохнула запах его кожи. – Ты бесподобна! – со смехом воскликнул Джо, отвлекшись на миг. Но тут же взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Но если ты хочешь еще, то придется тебе выйти за меня замуж. Алекс не стала тратить время на размышления. – Заметано! – сказала она. – Ага, сломалась наконец? – поддразнил ее Джо. – Значит, я все-таки заслужил почетное звание «чумового любовника»? Алекс почувствовала, как по ее телу прокатилась жаркая волна. Она невольно прижалась к Джо и с радостью ощутила, как от возбуждения у него перехватило дыхание. – Можешь поверить мне на слово. Ты такой «чумовой», что дальше некуда.
Яркий свет. Толпа. Перезвон колоколов где-то поблизости. Это светило солнце. Звонили на церковной колокольне. А она стояла перед входом в храм. Все смотрели только на нее. Алекс знала это и нисколько не боялась. Джо не отходил от нее ни на шаг, поддерживая под руку. Она чувствовала тепло, исходившее от его тела, его силу и властность. Теперь это все было ей знакомо. – Я нашла тебя! – сказала она, повернувшись к нему. Но ей не удалось увидеть его. Их разделял какой-то белесый туман. Колокольный звон превратился в пение серебряных труб и крики чаек. Оказалось, что туман поднимается над водами лагуны. Она опять осталась одна. Солнечный свет был фантазией. Джо был фантазией. Алекс простерла перед собой руку, охваченная внезапным страхом. Другая рука крепко сжала ее пальцы. Туман развеялся. Это был не туман. Это была свадебная фата. Она билась на ветру. И Джо старался поймать ее и отвести в сторону, задыхаясь от смеха. Он смеялся и смотрел ей прямо в глаза, и его рука привлекла ее совсем близко… чтобы не отпускать никогда.