Питер Лавси Убийство в «Шарлемане»

В задней комнате букинистического магазина мистера Фрэнсиса Баттери постоянных посетителей, покупавших дорогие книги, по обыкновению угощали шерри.

Миссис Эбернон, привлекательная дама со светлыми локонами, разлетавшимися по плечам, когда она встряхивала головой, рассматривала стоявшую на каминной полке раскрашенную фигурку и, прочитав имя на медной табличке, спросила:

— Кто такой Уильям Кордер?

— Известный в старину убийца.

— Какой ужас! Неужели найдется человек, который захочет приобрести фарфоровое изображение преступника!

— Белая глина, — поправил мистер Баттери. — Стаффордшир. Я получил ее в наследство от прежнего владельца магазина, который специализировался на криминологии.

— Грубая работа. — Миссис Эбернон решительно не нравился раскрашенный преступник. — Разве сравнишь это с дрезденскими статуэтками пастухов и пастушек? Посмотрите на эти грубые мазки краски на щеках! Ясно, почему пришлось писать, кто это такой: он мог быть кем угодно — и принцем Уэльским, и простым крестьянином.

— Стаффордширские статуэтки ценятся не за сходство с оригиналом. — Мистер Баттери повысил голос, чтобы его услышали посетители, роющиеся в книгах в соседнем зале. — Пропорции искажены, и фигурки примитивны, но в них есть свой наивный шарм, я уверен.

— Мой дорогой, — очаровательно улыбнулась миссис Эбернон, — вы не убедите меня, это не более чем гротеск.

Ох уж эти сорокалетние дамы! Баттери было тридцать четыре, он был холост, серьезен, высок, хорош собой, а седина на висках добавляла мужества в облике. Конечно, он много знал об отношениях с женщинами — целые две полки книг на эту тему находились в задней комнате магазина, но мистер Баттери каким-то образом упустил возможность материализовать то, о чем писали в этих книгах. Впрочем, возможно, все еще впереди.

— Стаффордширские статуэтки, — настаивал он, — дают нам понять, как развлекались наши викторианские предки.

— Забавы в виде убийства. — Миссис Эбернон рассмеялась волнующим серебристым смехом. — И что же натворил мистер Кордер, чтобы заслужить место на вашей каминной полке?

— О, он был отъявленный негодяй. Это случилось в 1827-м в деревне графства Саффолк. Ему был двадцать один год, когда он совратил одну юную леди. Потом уговорил ее бежать и назначил встречу в амбаре с красной крышей, где их якобы ждала повозка. Больше девушку в живых никто не видел. Кордер вновь появился в деревне через два дня и рассказал, что Мария живет в Ипсвиче. Потом сам уехал туда.

— И ему поверили?

— Все, кроме матери девушки. Она настаивала, что во сне видит, что ее дочь убита и зарыта в амбаре с красной крышей. И действительно, тело нашли в амбаре. Кордера арестовали и приговорили к повешению.

— Скажите, сколько она стоит?

— Фигурка Кордера? Понятия не имею. Наверняка не больше нескольких фунтов.

На следующий день миссис Эбернон снова посетила мистера Баттери.

— Вы должны быть мне благодарны, — произнесла она многозначительно, пока он разливал шерри. — Я навела справки: оказывается, стаффордширские статуэтки относятся к коллекционным.

— Я это знал.

— Но вы не знали, что именно фигурки преступников продаются лучше всего. Рада вам сообщить, что Кордер — редкость! Да еще какая! В мире существует всего несколько копий.

— Вы уверены, миссис Эбернон?

— Моя подруга показала мне каталоги и книги. Есть две самые большие коллекции стаффордширдов в стране: одна в музее Виктории и Альберта, другая в Национальном фонде в Стэплфорд-парк. И ни в одной из них нет Кордера.

Баттери почувствовал, как у него загорелись щеки.

— Значит, моя фигурка может оказаться ценной?

— Подруга сказала, что фигурку могут оценить на одном из больших аукционов в Лондоне и она будет удивлена, если цена окажется менее тысячи фунтов.

— Боже правый!

Миссис Эбернон просияла.

— В наши дни тысяча, конечно, не такие уж большие деньги, но лучше, чем ничего, верно? — Она сказала это таким тоном, как будто Баттери был одним из ее соседей в Кингстон-хилл с акрами земли и подогреваемым бассейном. — Вы можете получить и больше, если сами повезете ее на аукцион.

— Я так обязан вам за информацию.

Миссис Эбернон загадочно улыбнулась:

— Вы не должны чувствовать себя обязанным. Вы всегда так меня встречаете, проявляете такую любезность, что я даже не могу настаивать, например, на ланче в итальянском ресторане, чтобы отпраздновать нашу победу.

— Это идея! — с энтузиазмом воскликнул Баттери. — Если ваш муж не станет возражать…

Наклонившись, она шепнула доверительно:

— Я ему не скажу, дорогой мистер Баттери.

Баттери заерзал на стуле, чувствуя неловкость от ее близости.

— Что, если нас увидят? Меня довольно хорошо знают на Хай-стрит.

— Вы правы, — ответила миссис Эбернон, выпрямляясь. — Я выпила слишком много шерри. Забудьте…

— Напротив, я запомню это, — уверил ее Баттери. — Если я стану богаче на тысячу фунтов, то найду способ отблагодарить вас, поверьте мне.

Он попросил своего ассистента Джеймса присмотреть за магазином в среду, а сам, встав пораньше, упаковал фигурку Кордера в коробку из-под обуви и отправился в Лондон…

Эксперт прямо задохнулся от волнения, когда Баттери развернул бумагу и вытащил фигурку. Это был первый Уильям Кордер, которого эксперту случилось увидеть, да еще в прекрасном состоянии. Он объяснил Баттери, что некоторые серии стаффордширдов существуют во многих экземплярах, но Кордеров осталось не более трех-четырех, да и те в Америке.

У Баттери от волнения пересохло во рту.

— И сколько вы предложите за него?

— Хоть сегодня могу продать его за восемьсот фунтов, но на аукционе он получит больше.

— Тысячу?

— Если пойдет на торги, может, и больше.

— Когда следующий аукцион?

Эксперт объяснил про каталоги и предаукционную рекламу. Баттери поскучнел, поняв, что ждать придется несколько месяцев, и спросил, нельзя ли ускорить процедуру. Эксперт неохотно, но все же позвонил куда-то и договорился, что Кордера включат в список на следующий месяц, то есть через пять недель…

Спустя два дня миссис Эбернон появилась в магазине и выслушала новости.

— Я так рада за вас.

— А я так благодарен вам! — И Баттери выпалил фразу, которую заготовил на обратном пути из Лондона: — Прошу вас в следующую среду в знак моей признательности пообедать со мной.

Миссис Эбернон вскинула тщательно выщипанные брови.

— Но мне казалось, что мы уже отмели такую