- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (72) »
поначалу увлекательной и благородной. Вместе с Кребсом мы накрыли шайку Майка Черепа. Им грозила смертная казнь. Но тут бес меня дернул, по молодости я еще не понимал, что можно полицейскому, а чего нельзя — вылезти в прессе с разоблачением действительных преступников, тех, на кого и вкалывал Майк и его подручные, — воротил химических концернов. Дело пересмотрели. Бандитов почти оправдали. К моему несказанному удивлению, и вдохновители гангстеров отделались легким испугом, а вот вашего покорного слугу вытурили из полиции без права службы на государственных должностях. Кребса понизили на две ступени. С его помощью я устроился в частную детективную контору «Гуппи». Ее возглавлял Эдуард Бартлет, человек недюжинного ума.
Незадолго до его кончины шеф передал дела мне. В «Гуппи» я познакомился, а затем и горячо полюбил секретаршу Бартлета Вирджинию О'Нейли, очень эксцентричную девушку. Некоторыми качествами ее я восхищался, другие просто коробили, так что порой становилось не по себе. Удивляло, откуда в ней, такой юной и далеко не глупой, иногда проявлялось столько цинизма, расчетливости и холодного эгоизма. Понимаете, она жаждала иметь все блага, но не затрачивая на это особых усилий; стремилась получить как можно больше и в самые короткие сроки, словно по мановению волшебной палочки. А жизнь не детская сказка. Для того чтобы чего-то достичь, надо трудиться. И не только.
Один эпизод особенно исчерпывающе характеризует ее; думается, как бы определяет жизненную позицию. Я тогда прилетел из Египта от профессора Эдвина и был завален работой. Загадочное преступление произошло в районе Кребса, и нераскрытие его грозило инспектору огромными неприятностями. Она же возвратилась из короткого отпуска и неожиданно нагрянула ко мне на квартиру…
Вирджиния в легком — оранжевые цветочки по белому полю — платьице, прищурившись, смотрела на Грега. — Чувствую, ты удивлен и не в восторге? — спросила она и, присев на стул, сбросила босоножки. — У меня много работы. — Значит, для меня времени нет? — Она обмахнула лицо подолом платья. — Боже, какое пекло. — Но, родная, это чрезвычайно важно, — начал он, словно оправдываясь. — Представь, Кребс в весьма тяжелом положении, он может потерять службу, а у него внук и больная невестка, там… — Не хочу знать, что там, а вот здесь я и очень тебя люблю. — Джин поднялась и взъерошила ему волосы. — Поговорим после. — Но, — попытался он возразить, — мне совершенно необходимо… — Никаких но, — перебила. — Я ополоснусь. Задыхаюсь от жары. — Она направилась в ванну. — Джинни, с отцом несчастье, он попал в беду. Я надеялся именно сегодня сообщить ему кое-что обнадеживающее, что удалось распутать. Пусть попытается получить у своих сатрапов отсрочку денька на два-три, — бормотал Грег и плелся за ней. — Растворись. — Вирджиния захлопнула дверь перед его носом. — Но я намеревался… — Если ты еще откроешь рот и будешь ныть, мой милый, — донеслось сквозь плеск воды, — я тотчас исчезну и мы поссоримся на век. Посиди в гостиной. Грег досадливо пнул ее туфлю и прошел в комнату. Опустился в кресло и прикрыл глаза. Работать уже не хотелось. — Ты не заснул? Фрэнк поднял веки. Вирджиния в мохнатом розовом халате появилась в дверях. Пахнуло чем-то свежим и ароматным. Волосы ее были откинуты назад и собраны в пучок на затылке. Взор фиолетово-синий. — Ты не спишь? — Она уселась на диван, закинув ногу на ногу. — Думаю. — Он потянулся к ней. — Думай, думай. — Джин отстранилась. — К делам фирмы ты так и не приступил? — Не, — беспечно мотнул Фрэнк головой. — Прискорбно. — Она встала и прошлась по ковру. — Еще до моего отъезда накопилось много неотложных дел. Клиенты могут поднять шум, а то и расторгнуть контракты. Подумал об этом? — Не до них было. Ты понимаешь — речь идет о судьбе моего приемного отца. — Понимаю. — Джин взяла сигарету. — Но не следует забывать о главном, о репутации конторы. Только и не хватало, чтобы кто-то остался недоволен нашей деятельностью. Уж не воображаешь ли, что заказчики придут в восторг от этой волокиты и, захлебываясь от филантропии, повысят нам гонорар. — Она щелкнула зажигалкой. К потолку потянулась струйка дыма. — А мне начхать. — Грег действительно чихнул. — Ну-ну. Мы сейчас в самом расцвете. Имеем массу выгодных предложений, и неосмотрительно бросаться, очертя голову, в какую-то сомнительную авантюру. Она же не даст нам ни цента. — Эта, как ты говоришь, авантюра может избавить моих близких от беды. — А нас от денег? — Она стояла перед ним, откинув руку с сигаретой в сторону, другую уперев в бедро. — Удивляюсь, как это ты до сих пор не стала во главе «Гуппи», клянусь, порядка было бы больше. — Э-э нет, дорогой. — Она стряхнула пепел в перламутровую раковину. — Каждый хорош на своем месте, мое счастье. Кроме того, я женщина. — Ну и что? — А то, — Джин разогнала ладонью дым. — Ты видел когда-нибудь обаятельную белую даму, которая бы посягала на мужские обязанности? — Видел, малышка, и не только видел, но и… — Не перебивай. Не дурачься, я серьезно. Мужские привилегии необходимы цветным, дурнушкам и неудачницам. Пусть работают. — А ты злая, Джинни. — Грег попытался зубами схватить ее палец. — Не придирайся. — Я констатирую факт; ты эгоистка по отношению к людям, которые этого не заслужили. — Я рационалистка. У меня свое мнение о месте мужчины и женщины. Надо довольствоваться тем, что определено богом. — Бога нет. — Не юродствуй. Когда надо, он есть. — Когда тебе выгодно? — Мне выгодно быть за мужем и за богом, как за каменной стеной. В моем понятии для этого-то они и существуют. Должны обеспечивать нас, один материально, другой морально. Ничем иным я заниматься не собираюсь. Жизнь коротка — надо наслаждаться ею. — Но получается, слабый пол не должен трудиться или участвовать в общественной жизни? Не будет ли это оскорбительно? Не уронит ли достоинство женщин? — Отнюдь нет. — Она покачала головой. — Ну а любовь? — Любовь? — Джин как-то загадочно улыбнулась. — В идеальном варианте можно одарить своего избранника и любовью, если он того достоин. — А если нет? То есть не оправдает твоих надежд на то самое материальное благополучие? — На нет и суда нет. — Это аморально. Жить с нелюбимым. — По-твоему, морально жить с бедным неудачником? — Ладно. Но не будет ли женщине скучно ничего не делать? Говорят, от безделья даже миллионеры стреляются. — Она станет помогать карьере супруга, способствовать его процветанию на общественном и
Вирджиния в легком — оранжевые цветочки по белому полю — платьице, прищурившись, смотрела на Грега. — Чувствую, ты удивлен и не в восторге? — спросила она и, присев на стул, сбросила босоножки. — У меня много работы. — Значит, для меня времени нет? — Она обмахнула лицо подолом платья. — Боже, какое пекло. — Но, родная, это чрезвычайно важно, — начал он, словно оправдываясь. — Представь, Кребс в весьма тяжелом положении, он может потерять службу, а у него внук и больная невестка, там… — Не хочу знать, что там, а вот здесь я и очень тебя люблю. — Джин поднялась и взъерошила ему волосы. — Поговорим после. — Но, — попытался он возразить, — мне совершенно необходимо… — Никаких но, — перебила. — Я ополоснусь. Задыхаюсь от жары. — Она направилась в ванну. — Джинни, с отцом несчастье, он попал в беду. Я надеялся именно сегодня сообщить ему кое-что обнадеживающее, что удалось распутать. Пусть попытается получить у своих сатрапов отсрочку денька на два-три, — бормотал Грег и плелся за ней. — Растворись. — Вирджиния захлопнула дверь перед его носом. — Но я намеревался… — Если ты еще откроешь рот и будешь ныть, мой милый, — донеслось сквозь плеск воды, — я тотчас исчезну и мы поссоримся на век. Посиди в гостиной. Грег досадливо пнул ее туфлю и прошел в комнату. Опустился в кресло и прикрыл глаза. Работать уже не хотелось. — Ты не заснул? Фрэнк поднял веки. Вирджиния в мохнатом розовом халате появилась в дверях. Пахнуло чем-то свежим и ароматным. Волосы ее были откинуты назад и собраны в пучок на затылке. Взор фиолетово-синий. — Ты не спишь? — Она уселась на диван, закинув ногу на ногу. — Думаю. — Он потянулся к ней. — Думай, думай. — Джин отстранилась. — К делам фирмы ты так и не приступил? — Не, — беспечно мотнул Фрэнк головой. — Прискорбно. — Она встала и прошлась по ковру. — Еще до моего отъезда накопилось много неотложных дел. Клиенты могут поднять шум, а то и расторгнуть контракты. Подумал об этом? — Не до них было. Ты понимаешь — речь идет о судьбе моего приемного отца. — Понимаю. — Джин взяла сигарету. — Но не следует забывать о главном, о репутации конторы. Только и не хватало, чтобы кто-то остался недоволен нашей деятельностью. Уж не воображаешь ли, что заказчики придут в восторг от этой волокиты и, захлебываясь от филантропии, повысят нам гонорар. — Она щелкнула зажигалкой. К потолку потянулась струйка дыма. — А мне начхать. — Грег действительно чихнул. — Ну-ну. Мы сейчас в самом расцвете. Имеем массу выгодных предложений, и неосмотрительно бросаться, очертя голову, в какую-то сомнительную авантюру. Она же не даст нам ни цента. — Эта, как ты говоришь, авантюра может избавить моих близких от беды. — А нас от денег? — Она стояла перед ним, откинув руку с сигаретой в сторону, другую уперев в бедро. — Удивляюсь, как это ты до сих пор не стала во главе «Гуппи», клянусь, порядка было бы больше. — Э-э нет, дорогой. — Она стряхнула пепел в перламутровую раковину. — Каждый хорош на своем месте, мое счастье. Кроме того, я женщина. — Ну и что? — А то, — Джин разогнала ладонью дым. — Ты видел когда-нибудь обаятельную белую даму, которая бы посягала на мужские обязанности? — Видел, малышка, и не только видел, но и… — Не перебивай. Не дурачься, я серьезно. Мужские привилегии необходимы цветным, дурнушкам и неудачницам. Пусть работают. — А ты злая, Джинни. — Грег попытался зубами схватить ее палец. — Не придирайся. — Я констатирую факт; ты эгоистка по отношению к людям, которые этого не заслужили. — Я рационалистка. У меня свое мнение о месте мужчины и женщины. Надо довольствоваться тем, что определено богом. — Бога нет. — Не юродствуй. Когда надо, он есть. — Когда тебе выгодно? — Мне выгодно быть за мужем и за богом, как за каменной стеной. В моем понятии для этого-то они и существуют. Должны обеспечивать нас, один материально, другой морально. Ничем иным я заниматься не собираюсь. Жизнь коротка — надо наслаждаться ею. — Но получается, слабый пол не должен трудиться или участвовать в общественной жизни? Не будет ли это оскорбительно? Не уронит ли достоинство женщин? — Отнюдь нет. — Она покачала головой. — Ну а любовь? — Любовь? — Джин как-то загадочно улыбнулась. — В идеальном варианте можно одарить своего избранника и любовью, если он того достоин. — А если нет? То есть не оправдает твоих надежд на то самое материальное благополучие? — На нет и суда нет. — Это аморально. Жить с нелюбимым. — По-твоему, морально жить с бедным неудачником? — Ладно. Но не будет ли женщине скучно ничего не делать? Говорят, от безделья даже миллионеры стреляются. — Она станет помогать карьере супруга, способствовать его процветанию на общественном и
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (72) »