Ходят кельнерши в нарядах — Та матросом, та пажом, Страсть и дерзость в томных взглядах. «Помани и… обожжем!»
Пусть завтра опять наступают будни. Пусть люди наденут опять пиджаки, И будут спать еще непробудней — Сегодня мы все — дураки…
Братья! Женщины не щепки — Губы жарки, ласки крепки, Как венгерское вино.
Пейте, лейте, прочь жеманство! Завтра трезвость, нынче пьянство… Руки вместе — и на дно! 1909
Из «Шмецких» воспоминаний
Посв. А. ГригорьевуУ берега моря кофейня. Как вкусен густой шоколад! Лиловая жирная дама глядит у воды на закат.
— Мадам, отодвиньтесь немножко! Подвиньте ваш грузный баркас. Вы задом заставили солнце, — а солнце прекраснее вас…
Сосед мой краснеет, как клюква, и смотрит сконфуженно вбок. — Не бойся! Она не услышит: в ушах ее ватный клочок.
По тихой веранде гуляет лишь ветер да пара щенят, Закатные волны вскипают, шипят и любовно звенят.
Весь запад в пунцовых пионах, и тени играют с песком, А воздух вливается в ноздри тягучим парным молоком.
— Михайлович, дай папироску! — Прекрасно сидеть в темноте, Не думать и чувствовать тихо, как краски растут в высоте.
О, море верней валерьяна врачует от скорби и зла… Фонарщик зажег уже звезды, и грузная дама ушла.
Над самой водою далеко, как сонный усталый глазок, Садится в шипящее море цветной, огневой ободок.
До трех просчитать не успели, он вздрогнул и тихо нырнул, А с моря уже доносился ночной нарастающий гул… 1909 Шмецке — близ Гугенбурга